Однажды в Логосе
Шрифт:
— Вы или правда не понимаете, что происходит, или вы очень хорошая актриса… Хм… В любом случае советую вам беречь себя и сыночка, — он хитро улыбнулся, — насколько я знаю, он у вас последний…
Кларис ненадолго замерла: в ушах её так сильно зазвенело от боли и обиды, что она даже немного покачнулась на месте.
— Верно, — незаметно переходя в атаку, начала она, — двое моих старших мальчиков пали, героически защищая эту страну, а вы, кажется, ей служите, защищая своих народ…
— Конечно, мы защищаем народ, — он прищурился, — от тех, кто ему угрожает…
— Как, по вашему мнению, старая и немощная женщина, как я, сможет навредить целому народу? — Она начала хихикать.
— Смейтесь, пока можете, — он небрежно схватил её руку и громко поцеловал именно так, как она учила это делать, — мне пора… — Он быстро раскланялся и ушёл вглубь толпы, оставив у Кларис больше вопросов, чем ответов.
Бедный Яссон потерялся в толпе чужих людей, пока его мать светски вытаскивала из королевской свиты полезную информацию. Он случайно наткнулся на Рэя Калле, к которому и решил прижаться. Граф Калле, которого мальчик сильно боялся (вероятно из — за огромного роста), в жизни оказался чудесным человеком. На самом деле, Рэй Калле не очень высокого роста, он немного выше среднего, однако маленькому Яссону он казался исполином.
— Дружище, ты маму потерял? — По — отечески ласково сказал Рэй. — Понимаешь, она занята важными делами сейчас. — Он махнул рукой в сторону, где сейчас стояла Кларис.
Яссон грустно посмотрел туда и, не заметя ничего сквозь густую толпу высоких взрослых людей, сильно расстроился, даже чуть не заплакал.
— Эй, ну ты чего, — сказал Рэй, заметив кислое лицо мальчика, — не расстраивайся, мама скоро закончит со своими делами и вернётся к тебе.
Он присел на корточки, чтобы быть ближе к мальчику.
— Не грусти, дорогой, — Рэй положил ему руку на плечо, — хочешь я познакомлю тебя со своими племянницами, одна из них как раз твоя ровесница? — Он выпрямился, пошёл вглубь зала и повлек мальчика за собой.
Яссон в свою очередь послушно шёл за ним, тщетно стараясь усмотреть среди толпы маму…
— Одной из них, кстати, Анника… Она такая озорная… Я думаю, вы понравитесь друг другу.
Рэй провел Яссона куда — то в толпу и остановился около одного из столов. Там сидела женщина, очень красивая, но очень худая, из — за чего она производила впечатление замученного тяжелой жизнью человека. Это была Натали, мать Алекса и трех девочек, с которыми Рэй и хотел познакомить Яссона. Рэй зашёл за спины девочек, взял сидящую посередине за плечи и стал знакомить детей.
— Девочки, это Яссон, сын Кларис Ларан, — сказал он, указывая на неловко стоящего около стола мальчика, где его и оставил мужчина. Яссон в свою очередь рефлекторно поклонился и, скрипя стулом на весь мир, присел за стол.
— Барон Ларан, а это — мои девочки (он стал представлять Яссону девочек слева направо). Это моя старшая — ДАлия.
Яссону холодно кивнула уже взрослая, по его меркам, девушка (ей было около 15 лет) с серо — зелеными глазами и белыми очень тонкими и короткими волосами. Её лицо не привлекало, но и не отталкивало мальчика.
— Это средняя племянница — Тиана.
На сей раз нового знакомого даже не поприветствовала, лишь окатила холодным осуждающим взглядом. Она, в отличие от старшей сестры, была красивой: у неё были острые скулы и большие голубые глаза. Она была первой за несколько поколений в семье Калле обладательницей высокого роста: в свои 13 лет она была уже немного выше Рэя.
— А это наша принцесса, — Рэй потрепал её за плечо, — Анника, ей 10 лет, как и тебе, друг…
Девочка приветливо улыбнулась Яссону и хотела было подойти к ним, но Далия не пустила её, сказав что это запрещено, согласно этикетку. Милая маленькая Анника, однако, не поняла, что именно было запрещено. Когда же Рэй тихо отчитывал двух своих старших племянниц за проявление холодности и неуважения к посторонним, Анника тихо шмыгнул к Яссону, схватила его за руку и рванул вон из зала, ведя его за собой. Когда они, пробравшись через зальную толпу, достигли коридора, она гордо пожала ему руку и сказала:
— Мы молодцы, что сбежали. К черту этих скучных куриц… — На это фразу Яссон наконец — то улыбнулся (возможно, впервые за весь вечер).
— Пошли играть в подземелье…
Яссон одобрительно кивнул, и следы этих двоих простыли на время всего оставшегося бала.
Часть 6
Брокк и Олаф Нерли весь вечер держались обособленно от всех остальных: и от магов, и от академиков, и от людей. Честно говоря, братьев совсем не было видно последние несколько дней, даже если они приходили на вечернее собрание, то держались тихо. Брокк не общался в это время даже с Ромулом, лучшим другом, который попал в очень неприятную передрягу. Ромул затаил обиду на него из — за того, что он ни разу не навестил его, а Брокку, казалось, было все равно… Он стоял, вжавшись в стену и опустив глаза, его брат периодически подергивал его, говоря что — то на ухо, однако никогда не дожидаясь реакции. Когда же Ромул, переборов свою гордость, совершил попытку подойти к Брокку и поговорить с ним обо всем, что происходило с ними в последнее время, Олаф прогнал его прочь, сказав, что его брату не о чем говорить с выродком грязной крови. Ромул был слишком уставшим сейчас для того, чтобы ругаться с кем — то или выяснять правду насчёт лучшего друга сквозь такую стену, как Олаф, поэтому тяжело вздохнул и ушёл прочь. Брокк грустно проводил друга взглядом, даже хотел было его окликнуть, но не смог… Перед его глазами возник образ брата.
— Не смотри так влюбленно, — сказал Олаф, — он не друг тебе, даже наоборот, он чудовище, которое может погубить весь род магов… Ты этого хочешь? — он грозно смотрел на брата и бил пальцем в его грудь.
Брокку ничего было ответить, он только опустил вниз взгляд. Он физически не мог больше сопротивляться брату, который мучил его уже третий день подряд: Олаф насильно поил его каким — то каплями, после которых у Брокка пропадали магические силы, и бил по ногам и голове, что магия земли никак не могла пробудиться. Брокк пытался несколько раз убить его простым столовым ножом, но не смог этого сделать, а лишь поцарапал, и взамен получил по челюсти и потерял несколько зубов. За последние три дня Брокк значительно похудел, и сейчас его обычная рубашка была ему очень велика…