Однажды вечером в Париже

Барро Николя

– Ты – дяденька с лимонадом? – спросила она.

Я покачал головой:

– Нет. Скажи, пожалуйста, мама дома?

Возможно ли? Неужели Мелани скрыла от меня, что у нее есть дочь?!

– Мари! Кто там пришел?

– Дядя, – правдиво ответила девочка.

Где-то в глубине квартиры раздались шаги, и в прихожую вышла женщина в пестром одеянии, придерживая на голове темно-синий тюрбан из махрового полотенца.

Увидев меня, она улыбнулась:

– Итак? – Она ждала объяснений.

Если бы я с первой попытки сорвал банк, это было бы слишком невероятной

удачей.

– Добрый вечер, мадам. Прошу прощения, что нарушил ваш покой. Я думал, здесь живет женщина по имени Мелани… Она работает в антикварном магазине, – добавил я растерянно.

Мадам Мирабель смотрела приветливо, однако, выслушав меня, покачала головой. Кажется, я показался ей симпатичным.

– Увы. Здесь живем мы – мой муж, Мари и я. А как фамилия дамы, которая вам нужна? Может быть, вы перепутали этаж?

Я развел руками:

– В этом-то и загвоздка. Я не знаю фамилии.

– О!

– Ей лет двадцать пять, самое большее двадцать восемь, у нее темно-русые волосы и карие глаза, ходит в красном плаще. – Я не терял надежды.

Мадам Мирабель с сожалением покачала головой, Мари стояла, прижавшись к ней.

– Мама, это загадка?

– Тише, я потом тебе объясню. – Мадам Мирабель погладила дочку по волосам и снова обернулась ко мне. – Боюсь, я мало чем смогу вам помочь. Мы в этот дом переехали недавно. Молодая женщина в красном плаще? Нет, ни разу не видела. Но ведь это еще ничего не значит! А не спросить ли вам мадам Бонне? Она живет на первом этаже и видит гораздо больше жильцов, чем мы тут, на последнем. Когда-то она была консьержкой.

– Да-да, спасибо. – Я был безутешен.

– Очень, очень жаль, правда. – Мадам Мирабель опять сочувственно покачала головой. – К нам сейчас должны прийти, а то я предложила бы вам кофе.

Я поблагодарил и побрел прочь. На другой стороне площадки была еще одна дверь.

– Там живут мсье Пеннек с женой, – сказала мадам Мирабель. – Он сочинитель рекламных текстов, угрюмый брюзга. Ужасно возмущался, когда мы праздновали день рождения Мари и пригласили знакомых детей. Да вы-то ведь наверняка не его жену разыскиваете. – Закрывая дверь, она состроила забавную гримаску. – Оба они такие противные!

На третьем этаже, у Лебланов, дверь не открыли. Но за ней я услышал какое-то царапанье, потом мяуканье. Тогда я опять позвонил, понастойчивей. Я вдруг твердо уверовал, что окно на третьем этаже, в котором в тот вечер загорелся свет, – окно именно этой квартиры. Подождав с минуту, я позвонил третий раз, как я решил – последний.

Рывком распахнулась другая дверь – та, что была за моей спиной. Я удивленно обернулся и оказался лицом к лицу с маленьким японцем, глазки которого свирепо сверкали за толстыми стеклами очков.

– Ну и долго вы собираетесь трезвонить, мсье? Видите же, что никого там нет!

Я схватил фортуну за волосы.

– Я ищу молодую женщину – темно-русые волосы, зовут Мелани, вы не знаете, она здесь живет? Мелани… Леблан? – Я поднял руку к двери, возле которой стоял, и от этого японец почему-то пришел в дикую ярость.

– Мадемуазель

Леблан нет дома, – проскрежетал он. – Можете звонить, пока не поседеете. По вечерам ее никогда не бывает дома. Она возвращается поздно ночью. И каждый раз хлопает дверью так, что я просыпаюсь!

В запертой квартире истошно вопила кошка, маленький японец бранился на чем свет стоит, ни дать ни взять взъерошенный воробей, – я не удержался от улыбки. Уж не поселилась ли за этой дверью мисс Холли Голайтли? [27]

– Сочувствую. А вы не знаете, как имя мадемуазель Леблан? Случайно, не Мелани?

– Понятия не имею, – буркнул японец. – А вам что за дело? Кто-то ее разыскивает?

– Только я.

– Вы ее бойфренд?

– Можно сказать, да.

27

Героиня фильма «Завтрак у Тиффани» (США, 1961), одна из лучших ролей Одри Хепбёрн.

Он яростно фыркнул:

– Не питайте надежд! Подолгу она ни с кем не встречается. Она из тех дамочек, которые несут мужчинам гибель!

– Что вы говорите… – Я, мягко говоря, опешил. – А откуда это известно?

– Мне мсье Бошан говорил. Хозяин, у которого я снимаю квартиру.

Подойдя к двери японца, я бросил взгляд на табличку:

– То есть вы – не мсье Бошан?

Японец посмотрел на меня, точно на сумасшедшего:

– Какой же я Бошан? Я Таши Накамура. – Он приосанился, выпрямился и все равно едва доходил мне до плеча. – С Пьером Бошаном мы раньше работали в «Глобал электроникс».

– Раньше работали? – Я решительно ничего не мог понять.

Японец кивнул:

– Пока эта маленькая брюнетка, пока эта ведьма не сделала его настоящим психом. Если хотите знать мое мнение – у нее слишком большой нос, ну да я не о том. В общем, Бошан на два года уехал в Мичиган работать, а мне сдал свою квартиру. Когда она порвала с Бошаном, он был просто не в состоянии жить здесь, на одной лестничной площадке с ней. Не вынес.

– Ах, вот оно что…

Мне было жаль беднягу Бошана, но еще больше было жаль самого себя. Нос у Мелани совершенно нормальный. Кстати, азиаты считают, что у всех людей белой расы слишком большие носы, и между собой называют европейцев носачами, ах, да вообще все в мире относительно, в том числе и представления о величине носа… Все это так, но женщина, которую я искал, определенно не брюнетка.

На всякий случай я спросил:

– А вы не заметили, она носит красный плащ?

– Я всегда вижу мадемуазель Леблан в черных тонах.

Я разочарованно вздохнул:

– Ну, в таком случае ее, наверное, зовут не Мелани. Не знаете?

Японец призадумался.

– Не знаю. Или… погодите-ка, постойте! Однажды мне пришлось получать посылку вместо нее, и на пакете было написано… написано…

– Что?!

– Люсиль или Лоранс, а может, Линда – как-то на «эл», не сомневайтесь! – Таши Накамура решительно помахал пальцем.