Однажды. Часть первая
Шрифт:
Моргает часто и, придя наконец в себя, вскрикивает повторно. Садится на постели и тянет одело на себя, прикрывая уродские шрамы и обнажённое тело от яростных глаз шатена.
– Что за херня, Арина??!
– Захар даже не до конца понимает о чём спрашивает. Ему почудилось? Или он и в самом деле, видел на её впалом животике следы истязаний?? Как он не заметил их в то время, как ласкал её??
Девушка молчит и судорожно смаргивает подступившие слёзы.
– Не молчи! Арина!
– Хватается за противоположный край ткани и сильно тянет на себя, желая удостовериться, что ему это просто
– Нет!
– Скулит блондинка, не сдерживая слёзы стыда, и практически вгрызается пальцами в спасительную преграду, что защищает её от испепеляющего взгляда шатена.
– Не трогай! Отпусти!
Но, Захар, уже абсолютно ничего не слыша, дёргает на себя одеяло с такой яростью, что у девушки почти отрываются ногти, которыми она цеплялась из последних сил. Арина сжимается в комочек и отползает в угол кровати, лишь бы спрятаться о него. Лишь бы этот кошмар закончился!
– Не подходи. Захар! Не трогай! Пожалуйста!
– Скулит и прижимает ножки к груди.
Парень уже плевать хотел, что с него давно слетело полотенце, которое прикрывало его наготу, и совершенно ничего не смущаясь, залезает к ней на постель и тянет Арину на себя. Блондинка пищит, и пытается оттолкнуть Захара, пихая его ногами и руками, словно дикая кошка. Но какой смысл сражаться с врагом, заведомо зная, что он сильнее и проворнее??
Шатен подминает под себя брыкающееся тельце и сжимает её руки своей лапищей у неё над головой. Смотрит с ужасом и непониманием.
– Да перестань ты дёргаться, ведьма!!
– Кричит на девчонку, склоняясь над изувеченным телом. Девушка замирает от его крика, но слёзы обильными дорожками продолжают скатываться по её лицу.
Авдеев всматривается в шрамы девушки, замечая не только корявые буквы, но и множество точек, будто россыпью разбросанных по нежной коже.
Ебать...
Кто мог ТАКОЕ сотворить с его девочкой?! Кто вообще мог такое сотворить с человеком? С девушкой?
Глаза застилает слепая ярость, а его крепкая рука ещё сильнее сжимает тонкие запястья, отчего Арина тихо скулит...
– Мне больно.... Захар...
– Шепчет в тишине, а у парня чувство, будто бы она кричит. Кричит так, что у него закладывает уши... и Авдеев резко отпускает её.
Девушка сразу же отползает от него, хватая в руки одеяло, и прикрывая свою наготу.
– Уходи, Захар!
– Говорит твёрдо, будто и не она вовсе плакала пятнадцать секунд назад.
– я прошу тебя... я умоляю... Просто уходи.
– Арин...
– Пытается её успокоить, хотя самому до спокойствия ой как далеко. Кто бы его сейчас успокоил...
– Ариночка, маленькая моя...
– Уходи!!
– Кричит истошно и с надрывом. Ещё чуть-чуть, и охрипнет.
– Я прошу тебя!!! Просто уходи! Оставь меня!!!
Парень вздрагивает. Никогда он ещё не видел её такой сломленной. Такой беззащитной. Такой..., что его сердце готово разорваться.
– Арина...
– слова теряют всякий смысл. Он понятия не имеет, что сейчас, можно сказать. В нём борются два желания. Сгрести её в охапку, и укачивать..., убаюкивать, пока она не заснёт и не забудется в дремоте... а второе желание… найти того ублюдка, того выродка, что сотворил такое… и собственноручно линчевать...
– Я умоляю
– смотрит на него затравленно и обречённо, словно брошенный щеночек.
– Я не знаю, как ещё до тебя достучаться.... Просто оставь меня. Сейчас. Просто соберись и уйди... Мне нужно побыть одной. Уходи...
– обессиленно выдыхает.
Ему ничего не остаётся, кроме, как подчиниться. Молча, беспрекословно. Словно побитый пёс. Собирает свои шмотки, натягивает трусы и брюки. Носки. Водолазку и пальто берёт в руки и идёт на выход.
Возле дверей оборачивается и ещё раз смотрит на белочку.
– Я приду завтра. Точнее....сегодня. И мы поговорим...
– И, не дожидаясь её отрицательного ответа, выходит, оставляя Арину наедине с собой.
Сидя в машине, сразу же подкуривает сигарету. Вспоминает про травку в бардачке. Может, сегодня взорвет. А сейчас сильно затягивается обычным никотином, до горечи в горле. И выпускает струю густого дыма вверх, заполняя салон тошнотворным запахом. Приоткрыл окно. Мерзость. На улице. На душе... везде мерзость. Достаёт из кармана пальто телефон. Несколько пропущенных от Гарика. Поздно. Что-то случилось? Набирает его в ответ, но, опять же, мерзкий голос сообщает, что телефон абонента выключен... вот же ж... кидает трубку на соседнее кресло, и заводит мотор.
В лифте Захар бессмысленно считает этажи, дожидаясь, когда тот остановится на нужном. Есть. Двери разъезжаются, и парень плавными шагами движется к нужной квартире. В одной руке он сжимает бутылку дорогого пойла, а в другой ключи. Ключи от квартиры своего друга. Который пытался до него дозвониться этой ночью несколько раз...
Глава 41
Морфей, до утра дай отраду Моей мучительной любви. Приди, задуй мою лампаду, Мои мечты благослови! Сокрой от памяти унылой Разлуки страшный приговор! Пускай увижу милый взор, Пускай услышу голос милый. Когда ж умчится ночи мгла И ты мои покинешь очи, О, если бы душа могла Забыть любовь до новой ночи!
Антон, как заведенный повторял про себя стихи Александра Сергеевича, стараясь абстрагироваться, успокоиться и пережить оглушающую тишину в машине...
Девушка замолчала сразу же, как они выехали. Брюнет каждые две минуты бросал на неё обеспокоенные взгляды. Но Варя упорно смотрела только вперёд. Казалось, что она даже не моргала.
Ему хотелось, чтобы она заснула. Сомкнула свои ресницы и погрузилась в царство Морфея. А он бы её не стал будить. Осторожно взял бы на руки, и донёс бы до самой кровати. Возможно, он раздел бы её... От этой мысли в паху немного сводит..., и он снова принимается проговаривать "К Морфею" про себя...
Ночь. Трасса. Лес. Город. Парковка. Лифт. Дверь... Пол, пол, пол. Не поднимать глаза, и по возможности молчать. Варя запрограммировала свои действия на максимальную пассивность... Нет ни сил, ни желания разговаривать, отвечать на его вопросы, и уж тем более, спорить. Она выбилась из сил. Как физически, так и эмоционально.
Два желания. Чтоб её никто не трогал. И чтобы дали выспаться...
– Можешь лечь в моей комнате...
– Слова Антона ударяются ей в спину.
– Я посплю в гостевой.