Одно лето на краю света
Шрифт:
— А я запомнила, — успокоила мама. И Жека ещё раз подумал: как хорошо, что они слушают передачи вместе с мамой.
Жека тотчас же схватил лист бумаги и карандаш. Он всегда так поступает: если ему что-нибудь хочется сделать, он делает это сразу. Если сразу не сделаешь, потом уже может и расхотеться. Жека быстро нарисовал круглую голову Малыша с большими круглыми глазами. А потом остановился, потому что опять задумался. Кто же такой Малыш? Четвероногий? Нет. У него вместо ног ласты. И крыльев у него тоже нету. Может быть, он рыба?
— Мама, — спросил Жека, — кто такой Малыш?
— Как это — кто? — не поняла мама. — Детёныш нерпы, нерпёнок.
— Я не про это спрашиваю, — возразил Жека. — Я знаю, что он нерпёнок. А кто он? Ведь у него ни ног нету, ни крыльев, — пояснил он. — И на рыбу он тоже не очень похож.
— Ах, вот ты о чём! — сказала мама. — Ты прав. Малыш не рыба. Он морское животное. Пока он маленький, мать кормит его молоком, а потом он питается рыбой. Ну-ка, покажи, что ты нарисовал. Очень хорошо: голова круглая, а туловище продолговатое. А это что за точечки?
— Это, — пояснил Жека, — такая у него шкурка. Беленькая с тёмными пятнышками. — И, закончив рисунок, Жека старательно вывел на листочке: «Малыш».
Мама, как и обещала, написала про Малыша, надписала на конверте адрес. Жека вложил в конверт мамино письмо и свой рисунок, лизнул языком кромку конверта и заклеил его. Теперь оставалось дождаться вертолёта, который прилетит на остров. Жека пошёл на заставу и положил свой конверт на столик в Ленинской комнате, где всегда лежали, ожидая отправки, письма солдат.
Женский глаз
Жека проснулся рано. Даже отец ещё не ушёл. Он сидел и завтракал. Увидев выглянувшего из маленькой комнаты Жеку, отец отложил вилку и хлеб и подхватил Жеку на руки, подбросил высоко-высоко и поставил на пол.
— Как дела? — спросил отец.
— Хорошо, — сказал Жека.
— На перекладине занимаешься?
— Занимаюсь.
— Молодец!
— Хочешь, я тебе покажу? — сказал Жека. — Ты завтракай, но не за столом, а в кухне возле окошка. Тебе всё будет видно.
— Есть завтракать на кухне! — сказал отец.
Жека быстро натянул тренировочный костюм и выбежал из дома. В окошке был виден отец с бутербродом в одной руке и чашкой чая в другой. Он весело кивнул Жеке.
Жека не спеша подошёл к перекладине, крепко обнял столб руками, обхватил его ногами и стал карабкаться вверх. Столб был гладкий, и Жека скользил вниз, но руки у него были цепкие, ноги в кедах тоже помогали удержаться на столбе. Он делал всё так, как учил его Костя. И вот он уже ухватился за перекладину, подтянулся, перекувыркнулся, а потом снова начал подтягиваться, считая про себя: «Раз, два, три…» Потом, повиснув на руках, мягко спрыгну на землю.
— Я и на учебной полосе могу! — закричал он отцу, с трудом переводя дыхание.
— Молодчина! — крикнул отец и отошёл от окошка.
Жека умылся под висевшим на столбе умывальником, быстро позавтракал и, как обычно, сказал маме:
— Я на заставу.
— И я на заставу! — сказала мама и улыбнулась.
Мама, случалось, приходила на заставу, но обычно в субботу — в баню после солдат и для того, чтобы постирать бельё. Приходила она и вечером, когда в физкультурном зале показывают кино. Иногда приходила к Гене посоветоваться, как лучше что-нибудь приготовить, иногда — помочь редактору Юре выпустить стенгазету.
— А зачем тебе на заставу надо? — поинтересовался Жека.
— А тебе зачем? — спросила мама.
— Я там помогаю, — ответил Жека.
— И я помогать.
— Сегодня не банный день и стенгазета новая, — сказал Жека, — только недавно повесили.
— Ишь какой всезнайка! А вот не скажу, зачем, — подразнила Жеку мама.
Мама, когда бывает в хорошем настроении, всегда улыбается и шутит. Как только мама сказала, что она не скажет, зачем идёт на заставу, Жеке сразу стало любопытно. Они вместе с мамой поднялись на крыльцо, поздоровались с дежурившим в этот день Сашей. Жека остановился возле дежурного, а мама — мама сразу прошла в канцелярию заставы. Тут уж Жеке стало ещё любопытней. В канцелярию мама обычно не заходит. Если что нужно, позвонит по телефону и спросит, придёт отец домой обедать или нет, и вообще, когда он вернётся. Вот и всё. Спросить бы у Саши, но он занят, и вообще не очень это удобно: спрашивать дежурного, зачем твоя мама пришла на заставу. Войти вслед за мамой? Но отец может рассердиться. Но тут отец вместе с мамой вышли.
— Хотелось бы, чтобы было по-домашнему, поуютней, — говорил отец.
Они с мамой прошли по коридору и тихонько приотворили двери спальни.
— Спальню можно сделать потемнее, — негромко, чтобы не разбудить отсыпавшихся после ночного дежурства солдат, сказала мама. — Тем, кто ночью в нарядах, пусть не мешает солнечный свет. И занавески на окна хотелось бы поплотнее.
Отец закрыл двери спальни, и они с мамой прошли в физкультурный зал. Тут уже и Жека вошёл с ними. Сначала он побаивался, что отец может быть недоволен, но отец улыбнулся ему и продолжал слушать маму.
— Знаешь, физкультурный зал я бы покрасила в зелёный. Зелёный для глаз полезен, да и в зимнее время будет напоминать о лете. А вот Ленинскую комнату, по-моему, лучше всего — в жёлто-золотистый, понарядней.
— Молодец наша мама! Правда, сын? — весело сказал отец и добавил: — Женский глаз — как алмаз.
Потом они прошли на кухню.
— У Гены всегда такой порядок и чистота, что не у каждой хозяйки найдёшь, — сказала мама. Отец одобрительно кивал головой, а Гена смущённо улыбался. — Кухня пусть так и остаётся белой, — закончила мама.
— Так, значит, краску мы сегодня же закажем, а занавески подберёшь там по собственному усмотрению, — сказал отец и направился к себе, а мама позвала Жеку:
— Пойдём домой, я тебе что-то скажу.
— А что ты скажешь? — спросил Жека, когда они с мамой шли по направлению к дому.
— Вот придём — и узнаешь, — опять улыбнулась мама.
Мама улетела
Дома мама подождала, пока Жека разденется, усадила его рядом с собой на тахте и спросила: