Одно проклятие на двоих
Шрифт:
— Я бы хотела остаться в ВСМП на ночь, — попросила я Гора, когда он помог мне подняться по ступеням к порталу. Кронпринц нахмурился, но недовольства не выказал, лишь сильнее сжав пальцы на моем локте. От его прикосновений больше не исходил покалывающий кожу холод, но и тепла я не чувствовала.
— Соскучилась по друзьям? — спросил он, вглядываясь в мое лицо черными глазами, выражение которых снова стало непроницаемым.
— Да, мы договорились пообщаться, — ответила я с натянутой улыбкой, от которой сводило скулы. Меня знобило от противоречивых чувств и эмоций, которые охватывали и тело, и душу, стоило остаться с Горацием наедине, и я мечтала о передышке. Если он не отпустит меня, то я просто напросто сбегу, не выдержав подобного напряжения. В голове до сих пор раздавался голос Горация, который умолял меня остаться, и я, как вживую, видела его синие глаза и открытую добрую улыбку, только вот очередная ночь в резиденции казалась мне тяжким испытанием.
— Прошу тебя, Гор, — прошептала я, опасаясь, что Вениамин ас Сольд услышит, вмешавшись и нарушив все мои планы.
Кронпринц дернулся, и что-то в его взгляде надломилось, являя сквозь черноту синий проблеск. От неожиданности я едва устояла на ногах, покачнувшись и вцепившись в его руки, а Гор приобнял меня за талию, крепко прижав к груди.
— Душа моя, если ты и дальше продолжишь так откровенно пользоваться моей слабостью, то я возненавижу собственное имя, — прошептал он горячо прямо мне в волосы, сжимая пальцы одной руки на талии и выписывая ладонью второй широкие круги на моей спине.
— Гор, — повторила я, приподнимая подбородок и заглядывая в его глаза.
«Нет, мне не показалось!»
Стоило только прошептать его имя с нежной и умоляюще интонацией, как синева радужки стала шире, тесня непроницаемую мглу, а на губах Горация расцвела настоящая улыбка. Лукавый огонек в его глазах говорил о том, что Гор прекрасно понимает, что я пользуюсь его слабостью по отношению ко мне, но он не противился, удивляя меня отзывчивостью и добротой.
— Оставайся, но пообещай мне не засиживаться допоздна. Завтра утром у меня дела в городе, я заберу тебя сразу после завтрака, — произнес он, отступая на шаг и оборачиваясь к Вениамину, который нетерпеливо переминался с ноги на ногу.
— И о чем я еще не догадываюсь? — спросил наставник, переводя взгляд то на меня, то на кронпринца. — Не забывай, Корделия, что артефакт все еще связывает нас с тобой, и я способен ощутить твои самые сильные эмоции.
Я сузила глаза и скрипнула зубами.
— На что вы намекаете, Вениами ас Сольд? — приподняла я брови, стараясь казаться равнодушной, а Гораций аж подался вперед, сканируя друга пристальным взглядом и не давая тому ответить.
— Ты действительно почувствуешь, если Корделия к примеру… кхм… влюбится? — спросил он, и снова лукавые огоньки заблестели в его глазах, демонстрируя явное поддразнивание.
— Почувствую, — коротко бросил в ответ наставник, открывая доступ к порталам. — Поэтому постарайтесь предупредить меня заранее, если что-то подобное наметиться в ваших отношениях, — ровным тоном договорил он, глядя на нас, как на лабораторных крыс. Уверена, для Вениамина давно стерлись рамки допустимого по отношению к стажерам, а о воспитании наставника я не могла судить, зная его лишь как своего начальника, но по отношению к кронпринцу он мог бы проявить вежливость.
— Вы забываетесь, — зло сказала я, наблюдая за тем, как Вениамин резкими пассами настраивает портал.
— Он такой, — с улыбкой прошептал Гор мне в макушку, прижимая к себе спиной. — Простим его, Корделия.
От неожиданной и непривычной близости Горация у меня кружилась голова, и я не понимала, как можно так быстро меняться. Буквально из каменного изваяния в живого человека!
— Поверь мне, Корделия, — прошептал Гор заговорщически, — однажды Вениамин встретит такую женщину, которая заставит его переосмыслить всю прожитую жизнь и начать с чистого лица, но нам с тобой не суждено открыть ему глаза, как бы мы не старались!
— Я прошу вас перестать, — серьезным и безапелляционным тоном попросил нас Вениамин ас Сольд. — Гораций, я не ожидал от тебя подобного поведения. Уж не воды ли озера Правды так повлияли на тебя?
От заинтересованного прищура Вениамина и от его слов у меня мурашки по коже забегали, но Гораций даже не напрягся, продолжая прижимать меня к своей груди.
— Воздух Белогуды целебен! — ответил Гор, улыбаясь на вопрос друга. — Я давно так крепко и так сладко не спал, целую вечность!
— Вот что значит здоровый сон, — проворчал наставник. — Надо принять к сведению, когда из-за очередной смены миров у меня пропадет сон на несколько дней.
— Сон на травке возле озера Правды определенно лучше моих зелий, — рассмеялся Гораций, а мы с Вениамином посмотрели на него, разинув от удивления рты.
— Что не так? — стушевался кронпринц, а я запоминала эту открытую и настоящую улыбку, звучание его бархатного смеха, лучики морщинок, разбежавшиеся из уголков глаз, в которых до сих пор таяла призрачная синева.
— Ты правильно сделал, что преодолел свои страхи и стал выходить, — сказал Вениамин, скрывая смятение под маской притворного радушия.
Я уверена, Вениамин ас Сольд переживал за лучшего друга, как никто другой, но вот ученый, который засел внутри наставника, судорожно искал в лице Горация ответы на невысказанные вслух вопросы. Я и сама жаждала узнать, что повлияло на смену настроения Горация, только вот предчувствие твердило об опасности. Надолго ли к Горацию вернулся человеческий облик и как скоро он вновь станет прежним?
При мысли о том, что Гор вновь закроется от меня, становилось тошно. Если он вновь превратится в надменного и неприступного темного колдуна с маской истинного злодея и голосом, что способен заморозить и пламя, я признаюсь Вениамину ас Сольду в том, что проиграла. Уж лучше вернуться на Землю с печальными воспоминаниями, чем не вернуться вовсе. И что-то мне подсказывало, что проклятие Горация не так просто излечить, и оно еще даст о себе знать.
— Ты совсем замерзла, — отреагировал Гор на мою дрожь. — Вениамин, пора бы открывать портал.
— Пора, — кивнул наставник, — следуйте за мной, пройдем все вместе, опасности в ВСМП нас не поджидают.
И мы вернулись из Белогуды, распрощавшись и отправившись каждый по своим делам.
— Корделия, — неожиданно позвал меня Гораций, когда я уже почти дошла до синего сектора.
— Да? — обернулась я, стараясь скрыть нервную дрожь, которая появлялась всякий раз, когда кронпринц смотрел на меня вот так: горячо, умоляюще и неверяще одновременно. Он стремительно преодолел то расстояние, что разделяло нас, и крепко прижал меня к себе, чтобы поспешно поцеловать. Не просто прижаться своими губами к моим, а нежно и вместе с тем страстно заклеймить. Язык кронпринца проник в мой рот, сладостью и терпкостью буквально опьяняя, мягкие губы ласкали и требовали большего, унося меня за грань реальности.