Одноглазый Сильвер, страшный разбойник с острова Фельсланда(Повесть)
Шрифт:
— Одноглазый Сильвер, у меня замечательная идея! — прокричала Катрианна. — Я влезу к тебе на закорки.
— Но ведь ты только что обещала, что больше не будешь кататься у меня на плечах! — крикнул в ответ Одноглазый Сильвер.
— Я и не собираюсь кататься! Я только посижу немножко и помогу держать твою шляпу, чтобы ее не унес ветер!
Это было разумное предложение. Вот так, с Катрианной на шее и попугаем в кармане, страшный пират устремился в штормовых вечерних сумерках навстречу опасному предприятию.
Море поднялось
— Чтоб меня черти съели, Катрианна! — крикнул Одноглазый Сильвер. — Мирмагонский корабль и тысяча двести тридцать одна лошадь сидят на рифах! — И он указал на темный силуэт у прибрежных камней.
— О-о! — прокричала Катрианна. — Только не кажется ли тебе, Одноглазый Сильвер, что вчера на этих камнях сидела старая «Марта», которую море выбросило на берег?
— Ничего такого мне не кажется! — заверил Одноглазый Сильвер.
— Твои глаза выше, Катрианна, следи за горизонтом: не видно ли где полосатой посудины Адмирала?
Горизонт утопал в сумеречной мгле; белели лишь спутанные космы штормового моря.
— Боюсь, что хитрый лис бродит где-то поблизости! — тревожился страшный пират. Держи ушки на макушке, Катрианна: в такую бурю старик кашляет, как шакал. Услышишь — сразу крикни мне! — Он оставил Катрианну за выступом скалы, среди можжевельника.
— Плен или смерть! — прорычал в завывание бури страшный пират и устремился к черневшему на прибрежных камнях судну. Роскошным пером сверкал на пиратской шляпе вылезший из кармана попугай.
Катрианна за выступом скалы закрыла глаза и затаилась как мышь.
На мирмагонском корабле поднялся ужасающий шум. Корабельная команда ни в какую не желала без боя отдавать лошадь Одноглазому Сильверу. Корпус судна сотрясался от страшных ударов, попугай каркал, Одноглазый Сильвер рычал и гремел, а вдобавок ко всему громко заржала лошадь. Если до сих пор Катрианна втайне сомневалась, что корабль действительно может оказаться мирмагонским, то теперь всякие сомнения исчезли.
— Бери эту, Одноглазый Сильвер! — крикнула Катрианна. — Ту самую, что так громко ржет.
— Ее и беру! — проревел с корабля ужасный пират. — Но капитан не хочет отдавать мне уздечку! Господин капитан, у вас две возможности: или расстаться с жизнью, или отдать мне уздечку!
— Жизнь или уздеч-ч-ка, чер-рти и пр-р-реисподняя! — скрипел попугай.
От этих ужасных слов Катрианну пробирала холодная дрожь. Но тут она услышала нечто еще более ужасное.
— Одноглазый Сильвер, кто-то кашляет! — крикнула. Катрианна.
— В последний раз говорю: уздечка или жизнь! — настаивал страшный разбойник.
— Одноглазый Сильвер, кто-то кашляет и чихает! — крикнула Катрианна. — Он чихает совсем рядом с тобой!
— Чтоб меня черти съели, вы — самый тупоголовый из всех капитанов! — объявил Одноглазый Сильвер.
— Вери велл, сударь мой, прекрасно. В таком случае, приберегите эту уздечку для себя: она пригодится, когда мне придется: вместе с лошадью увести и осла!
Сердце Катрианны готово было разорваться от волнения.
— Не оставляй лошадь, Одноглазый Сильвер! — молила, она. И тут же, отчаянно:
— Он опять кашляет и чихает, Одноглазый Сильвер, послушай же!
— Кар-р-рамба! — рычал страшный пират. — Считай, что лошадь уже моя. Тпр-р- уу, тпру-у.
— Ап-ап-пчхи!.. Апчхи!.. Апчхи… — отчетливо и близко послышалось между двумя порывами бури.
— Одноглазый Сильвер!.. — вскрикнула Катрианна.
— Чтоб меня черти съели, это он, Адмирал! — вскричал страшный пират. — Но почему, чтоб меня черти съели, я не вижу его посудины?
— Ведь уже стемнело, Одноглазый Сильвер, неужели ты не понимаешь! — ныла Катрианна. — Иди, иди скорее!
— Я иду! Мы оставим его с носом! Кар-рамба.
С этим страшным пиратским кличем Одноглазый Сильвер оставил мирмагонский корабль. На поводьях из брючного ремня он вел слегка упирающегося коня. К великому облегчению Катрианны, они наконец направились к дому.
Свою добычу пираты осмотрели при свете карманного фонарика. Это был великолепный гнедой скакун — с коричневой, как сосновая кора, шерстью и белой отметиной на лбу. Нос его тоже был белым, а дыхание приятно пахло сосновой смолой. Стройную шею скакуна украшала роскошная грива; хвост и грива были необычными для гнедого — не черными, а льняными, точь-в-точь как леска перемета. Уши были настороженно подняты; гордо держа голову, конь посматривал на хозяев светлыми глазами, сверкавшими, как настоящие блесны.
— Одноглазый Сильвер! Ты только посмотри: у нашей лошади пять ног! — воскликнула Катрианна.
— Чтоб меня черти съели! — воскликнул Одноглазый Сильвер. — Как же это получилось?
И в самом деле, скакун оказался пятиногим: передних ног у него было целых три.
— Но ведь это же здорово! — нашла Катрианна. — Если придется стреножить лошадь, то две ноги останутся свободными, и она сможет, когда захочет, рыть копытами землю.
С этим метким замечанием согласился и страшный пират. Он соорудил уздечку и с глубоким удовлетворением привязал лошадь к дверной ручке. Зато Катрианне не давала покоя очень важная мысль.
— Одноглазый Сильвер, — сказала она. — Эта лошадь меня беспокоит. На ней нет ни одного предупреждающего знака: на нее может наехать любая машина.
— Пустяки! — засмеялся ужасный пират. — Как известно, на Фельсланде машин нет.
— Пока нет, — сказала Катрианна. — Но ведь они могут появиться!
— Ну, если появятся, то что-нибудь придумаем, — успокоил ее пират.
— Нет, Одноглазый Сильвер, это дело нужно решить немедленно! — потребовала Катрианна.
— Тебе не кажется, Катрианна, что я сегодня и так достаточно для тебя сделал? — в голосе пирата послышался легкий упрек.