Однокла$$ники играли в убийство

Дышев Сергей

– А если и второй не засвеченный? – страстно прошептал Захар Наумович. Его руки дрожали. Но второй листок предательски почернел.

– Чей это был конверт? – возбужденно спросила Маша.

– Как чей? Ты же подавала мне! – возмутился Захар Наумович.

– Не кричи, давай разберемся. На первом этаже кто у нас был?

– Шевчук!

– Да как же Шевчук? Азиз!

– Правильно. Значит, предатель Азиз. Я в правой руке держал его конверт…

А что же противная сторона? Контрразведка отнюдь не дремала, получив с помощью «завербованного» Азиза схему тайника, Юм, он же начальник секретной службы, и его помощник Карасев глубокой ночью начали производственное совещание; план, перечерченный наскоро, буквально за несколько минут до пожара, теперь лежал перед ними как символ его, Юма, хитроумия и коварства. Он прохаживался взад-вперед, засунув одну руку в карман, а другую – за борт кителя. Губы его сами по себе выдували какой-то незатейливый мотивчик. Присутствующий Карасев с любопытством следил за толстячком и размышлял на тему схожести ремесла агента спецслужбы и коммерсанта: и тех, и других недолюбливают в народе, но без их самоотверженного труда жизнь попросту невозможна.

– Тпру-пру-прули, вы продули, – напевал хвастливую складушку Юм, вдруг резко остановился посреди комнаты и сказал: – Лопата – на пожарном щите!

Потом он снова принялся расхаживать и напевать. Виталик заскучал, ему очень сильно захотелось сказать «заткнись», он шумно выдохнул и выдал:

– У вас такой отличный слух, а вы напеваете какую-то однообразную гадость.

Юм остановился, удивленно вскинул брови, потом смысл сказанного дошел до него.

– Я не напеваю. Я мурлычу, а мотив тут не обязателен. У меня был знакомый, дирижер с мировым именем, так вот он если мурлыкал, то всякую чушь, не разберешь. Как простой смертный. Ему, скажу вам по секрету, его личный психолог посоветовал мурлыкать. Так и сказал: «Больше напевайте себе под нос что-нибудь гаденькое и отвратительное и непременно без мелодии». Кстати, вам тоже советую мурлыкать. Хорошее средство от стрессов.

– Спасибо, но я не кошка, – холодно ответил Карасев. – И мне, пожалуй, пора к супруге.

– Хорошо, я отпускаю вас. Но в четыре тридцать утра милости прошу быть в известном месте двора.

– Я не проснусь.

– Я вам стукну в дверь.

Сообщники распрощались, Виталя поспешил к жене, у которой, по его наблюдениям, стал катастрофически портиться характер. А Юм рухнул в постель, укрылся с головой одеялом и через полминуты похрапывал жалобно и тревожно.

Наутро гости, как обычно, собрались в столовой. Мигульский взял в руки меню и громко прочитал:

– Английский завтрак. Овсяная каша, пудинг, яйца всмятку, ветчина с луком… Так, это уже больше с русским уклоном… Сливки. Кекс. Кофе… Что ж, весьма калорийно.

– Нервные затраты требуют сатисфакции, – заметил Криг. На губах его блуждала самодовольная улыбка.

– Доктор, зачем такое ужасное слово? – Мигульский притворно покачал головой. – Ведь можно по-русски: «удовлетворение». Как ты считаешь, Виталий?

– Когда хочется жрать, господин литератор, не до вывертов!

Мигульский внимательно посмотрел на Виталия, перевел взгляд на почерневшие, в ссадинах руки, грязные ногти и полюбопытствовал:

– У меня сложилось такое впечатление, будто ты всю ночь ремонтировал бронепоезд.

Карасев сжал пальцы в кулаки.

– Чем тебе не нравятся мои рабочие руки?

– Я ничего не сказал про твои руки. Просто заметил, что ты слегка запылен.

– А мне наплевать на то, что ты там заметил. Интеллигентом стал, только и можешь, что перышком чиркать, – процедил Карасев, бросил на стол чайную ложку и одним махом выпил кофе.

– Кстати, никто не знает, откуда появилась яма в глубине двора? – как ни в чем не бывало, спросил Криг. – Вчера ее не было.

– Там не яма, Захар, – невозмутимо поправила Маша. – Там котлован.

– Интересно все же, откуда он взялся?

– Может, НЛО сделало? – шепотом произнесла Анюта. – В этом доме одни чудеса…

– Это не НЛО, – громко сказал Шевчук. – Это товарищ Карасев под руководством товарища Юма выкопали.

– Ой, как здорово! – взвизгнула Анюта. – А что вы искали?

– Да идите вы все к черту! – Карасев грохнул кулаком по столу. – Привязались, умники…

Его супруга Ирина замерла и заметно побледнела. Неизвестно, чем бы кончился завтрак, если бы не появился Юм.

– Господа! Доброе утро! – выкрикнул он с ходу. – Я вам принес весьма приятную новость. Итак, детективная история, в которой вы все замешаны, приблизилась к знаменательной вехе: в глубине двора, как многие уже успели заметить, появилась яма. Это не просто яма – это могила для будущей жертвы. Выкопать ее было весьма нелегко, но благодаря нашему общему другу Виталику, нашему силачу, Тарзану, с этим мы справились… Давайте все вместе скажем: «Спасибо, Виталик!»

Виталий заулыбался, все уважительно посмотрели на его трудолюбивые руки, а потом – на холеные «сосисочки» толстяка. Повисла тишина, во время которой все смогли оценить эту разницу.

– …Мы благодарны! – одиноко пробормотал Юм и спрятал «сосисочки» в кармашки штанов.

Тут появился, как всегда внезапно, Распорядитель. Он был в костюме в серую клетку и в черной рубашке с белым галстуком. Юм сразу же вытащил руки из карманов и принял нечто вроде строевой стойки. Распорядитель поздоровался со всеми и многозначительно погрозил пальцем Юму.

– Шеф, то есть господин Распорядитель, я хотел вам…

– Я не сомневался… Господа, но вы ведете себя как маленькие дети, и беспрестанно задираете друг друга. Я понимаю, вы все увлечены игрой, но я вынужден буду применить к вам особую меру – «Подвал Потрясений».

– Это то, что вы обещали? – спросила Маша.

– Да… Прошу записываться.

– Тогда я первый, – сказал Азиз и поднял руку.

– Пожалуйста, Кент, – обратился Распорядитель к помощнику, который как привидение, незаметно появился в зале, – составьте список желающих.

– Семейными парами можно? – спросил Виталя.

– Нет, только по одному. Наиболее котируется ночное время.

– Меня в ночное! – поспешил заявить Азиз.

– В ночное – это к лошадям, – уточнил Шевчук.

Никто не рассмеялся, опасаясь, что Распорядитель может вычеркнуть из списка. Не записалась лишь одна Анюта. Она взмахнула ресницами и сказала, что не хочет после этого подвала стать дурочкой. Остальные же не устрашились этого и наперебой кричали свои фамилии. Кент записывал и выдавал каждому алюминиевый кружочек.

– Зачем кружочек? – спрашивали его.

– Это жетончик, его надо опустить в черепок в самом уже конце, как загудит, завоет особо муторно. Сразу поймете. А глазницы в черепе будут светиться красными угольками, и клацать зубами будет. А на темечке в нем – щелочка. Туда и кидать надобно, – ласково разговаривал с гостями Кент.