Одноклассник
Шрифт:
Позавтракав в одиночестве, Вера принялась за домашние дела. Она уже давно собиралась пропылесосить мебель и пол. Сашка всё равно не услышит – его, когда дрыхнет, и пушечным выстрелом не разбудишь. Единственный «будильник», на который он реагировал, – это строгий голос матери и щекотка, к которой частенько приходилось прибегать, чтобы растормошить спящее чадо.
Кроме того, надо было постирать – накопилось много грязного белья и одежды, а заодно кое-что починить, в частности Сашкины рубашку и брюки, пострадавшие в результате недавней драки. Ну и так, по мелочи.
Едва Вера воткнула вилку пылесоса в розетку, лежавший на столе мобильник разразился пронзительной трелью. Звонила Марина.
– Вот человеку заняться нечем! – проворчала Вера и не стала брать трубку.
Через минуту Марина перезвонила, но Вера была непреклонна и включила пылесос, заглушивший своим завыванием все остальные звуки.
Закончив уборку, она достала из-под мойки на кухне пакет с мусором, вышла в прихожую, открыла входную дверь и… Такое часто случается, особенно когда погружён в свои мысли и делаешь что-то на автомате. А тут вдруг перед тобой возникает некто, кого ты совсем не ожидаешь в это мгновение увидеть. И тело реагирует на внезапную преграду, как на удар электрическим током. Вера отшатнулась и едва не упала, успев схватиться за висевшую на вешалке Сашкину ветровку. Раздался треск, и ветровка с оторванной петелькой спланировала на пол.
– Ты чего? – испуганно спросила Марина.
– «Чего, чего»… Это ты чего – пугаешь?
– Это я пугаю? Да ты сама… Я, кстати, тебе всё утро звоню! Ты почему трубку не берёшь?
– «Почему, почему»… Не слышала. И вообще, у меня дел по горло…
– Какие дела? Ты забыла, о чём мы договорились?
Вера на мгновение задумалась.
– Забыла, – наконец ответила она.
– Вот так всегда! – воскликнула Марина. – Договариваешься с ней, отменяешь все свои дела, а она – здрасте тебе!
– Слушай, ну, может, в другой раз, а?
– В какой «другой раз»? Я зря, что ли, на машине сюда припёрлась? Делать мне больше нечего – гонять её туда-сюда. Собирайся давай, и поехали, как договаривались.
– Но у меня Сашка ещё не завтракал.
– Ничего, не маленький. Что, он себе яичницу не пожарит?
– У меня яиц нет.
– Чай с бутербродом попьёт.
– Погода сегодня смотри какая, – продолжала сопротивляться Вера, – ветер, дождь, слякоть – фу!
– Тоже мне дождь! Моросит еле-еле. И ветра никакого нет, не выдумывай.
– Ладно, – наконец сдалась Вера.
Она всё же на скорую руку приготовила Сашке завтрак – заварила чай, сварганила парочку бутербродов с колбасой и бережно накрыла их салфеткой. Оставив Марину на кухне, она пошла в комнату и облачилась в свой единственный выходной костюм – юбку и пиджак оранжевого цвета, который надевала крайне редко, по случаю.
– Ты зачем это напялила?! – воскликнула Марина, увидев её.
– А что? Ты же тоже в костюме.
Марина действительно была в костюме, только в брючном, цвета молочного шоколада.
– Но мой-то неприметный. А твой? Ты хочешь, чтобы тебя за километр видно было?
– Нет, – растерянно пробормотала Вера. – Что, ярко?
– Нет, блин, жарко. У тебя есть что-нибудь не такое броское?
Вера переоделась в коричневое платье с длинным рукавом.
– Так пойдёт? – спросила она.
– Ну вот, другое дело! Теперь мы с тобой почти в одном тоне.
На ногах у Марины были подобранные под цвет костюма балетки. У Веры ничего подобного не нашлось. Поэтому, а может, даже не поэтому, а потому, что, учитывая особенность предстоящей миссии, ей просто хотелось выглядеть как можно более женственной, она выбрала свои лучшие – парадные – чёрные остроносые туфли на шпильках.
Подруги вышли на улицу.
– Ну, что я тебе говорила? – сказала Марина, демонстративно выставив руку.
Дождь, а точнее мелкая морось, окончательно прекратился. Дорожки ещё были влажными, но сквозь бреши в серых облаках уже временами проглядывало солнце, стало быть, скоро всё подсохнет.
Марина открыла дверь своего «рено-логан» цвета «мокрый асфальт» и ловко нырнула внутрь. Машину она купила три года назад, но пользовалась ею нечасто, раза два-три в месяц, потому что особенно ездить было некуда. Просто наличие автомобиля, пусть даже такого простенького, для Марины было необходимым элементом – поднимало её престиж в собственных глазах. Ну и немножко в глазах других, что для неё было немаловажным.
– Чего стоишь? Садись давай! – крикнула она Вере, которая всё ещё сомневалась в разумности того, что они намеревались предпринять.
Вера села в машину.
– Не нравится мне эта идея.
– Опять двадцать пять! Ну мы же уже всё это обсудили! – воскликнула Марина, выводя машину из двора на оживлённую улицу.
– Мы были пьяные и глупые, – заметила Вера.
– Не глупые, а креативные.
– Ага, очень! Это же надо было до такого додуматься!
– А что в этом плохого? Мы же никого не грабим, не убиваем. Мы просто поглядим, куда он ездит, с кем встречается. Если он будет с бабой, ну, значит, облом – так тому и быть. А если у него никого нет, то флаг тебе в руки. Хватай его, пока какая-нибудь коза его не увела.
– У тебя всё так просто!
– А зачем усложнять? Жизнь и так штука непростая, – нравоучительным тоном произнесла Марина. – Если можно хоть что-нибудь сделать проще…
– Зря мы туда едем, – перебила её Вера. – Сегодня ведь суббота.
– И что?
– Выходной.
– Так в кафе не бывает выходных.
– Но он ведь не работает в кафе. Он – хозяин.
– Вот именно! В будни он какими-нибудь другими делами занимается. Ты же не знаешь, может, у него этих кафе… Или он каким-нибудь заводом владеет. Или вообще – банкир.
– Егор – банкир? Да не смеши меня.
– Что, не потянет?
– Да он простой, как… Он автослесарем работал.
– Так это когда было! Может, он теперь большой начальник.
– Нет. Он, конечно, неглуп, но начальником никогда не станет.
– Как же он тогда хозяином кафе стал? Да ещё такого крутого?
– Не знаю. – Вера пожала плечами. – Странно.
– Выходит, ты его совсем не знаешь, – сделала вывод Марина.
– Возможно.
Марина припарковала машину на соседней улице, поскольку Почтовая, где находилось кафе «Глория», была пешеходной. Выбрав небольшое заведение напротив «Глории», подруги заняли столик на открытой веранде, заказали по чашке кофе и по пирожному и приступили к тому, зачем, собственно, сюда и прибыли, – к слежке. Ждать пришлось долго. После двух чашек кофе, большой порции чая и четырёх съеденных пирожных на каждую Вера взглянула часы – половина второго.