Одноклассник
Шрифт:
А уже через неделю благополучно прошли вступительные испытания – кое-как нарисовали «башку с охренительной причёской», как выразилась Марина, – и стали студентами Рязанского технологического колледжа. Признаться родителям в содеянном Вера не решилась, а потому ограничилась коротким разговором с мамой по телефону, в котором сообщила, что всё хорошо, она поступила и скоро начнёт учиться. То есть куда она поступила, Вера уточнять не стала, и мама решила, что дочь скоро станет медиком. Вера сказала, что домой не поедет – это дорого, да и дел много, надо подготовиться к учёбе, решить вопрос с общежитием (тут она, конечно, лукавила). Мама немного огорчилась, поскольку сама поехать в город навестить дочь не могла – из-за проклятой болезни она уже тогда с трудом ходила. А отец, к тому времени пенсионер, категорически отказывался оставить жену даже ненадолго, поэтому тоже поехать не мог. Так Верин обман и остался тайной.
Единственным, кто знал правду, был Егор. Ему Вера рассказала всё. Он тоже никуда не поступил, точнее, даже не пытался. В отличие от Веры его аттестат пестрел одними тройками, и Егор прекрасно понимал, что по итогам ЕГЭ его никуда не возьмут, а идти туда, где надо сдавать вступительные экзамены, бесполезно. Всякие там колледжи и училища Егор вообще не принимал в расчёт, считая, что это пустая трата времени: он и так всё знает, всё умеет и ничему новому его там не научат. Поэтому он решил пока где-нибудь поработать. В родном Берёзове ничего подходящего не нашлось, и Егор устроился на какое-то автотранспортное предприятие в райцентре, в Шилове. И даже не разнорабочим, а слесарем, о чём он с гордостью хвастался Вере, демонстрируя первую зарплату.
К слову, в Рязань на свидание с Верой он приезжал почти каждые выходные. Они тайком встречались, гуляли и целовались. О своих отношениях с Егором Вера никому не рассказывала, даже Марине, у которой по-прежнему жила. Марина, конечно, догадывалась, что у Веры кто-то есть, и даже предлагала привести кавалера домой «сама знаешь для чего». Но Вера с возмущением отвергала подобные предложения.
А осенью Егора забрали в армию. Накануне он в последний раз приехал к Вере, и вид у него был такой печальный, что Вера с трудом сдерживала слёзы. Погода испортилась, лил проливной дождь, и гулять было совсем некомфортно. Денег на какую-нибудь кафешку не хватало, и, поскольку Марина была на занятиях в колледже, которые Вера в тот день прогуливала, она решилась привести Егора домой.
Дома они пили вино, предавались воспоминаниям и как-то незаметно очутились на диване, где Егор, лаская Веру, всё же умудрился довести её до такого состояния, что она сама не помнила, как позволила ему то, чего он так долго от неё добивался. Помнится, было больно и немного неприятно, да ещё всё покрывало на диване перепачкали, но Егор выглядел таким счастливым, что Вера поддалась его чувству, и ей казалось, что она в эту минуту тоже самая счастливая девушка на свете. Точнее, уже женщина.
Потом он ушёл. И только через месяц дал о себе знать – прислал эсэмэску. Написал, что у него всё в порядке, принял присягу. Вера в ответ разродилась огромным, полным нежности сообщением, просила дать адрес, чтобы она могла приехать навестить его. Но Егор не ответил и вообще больше ни разу не написал. Исчез. Навсегда. Так и оставшись для Веры первым другом, первой любовью и первым любовником. Вера пыталась разыскать его, но тщетно. Никто про него больше не слышал. Родителей у Егора не было, вырастившая его бабка умерла через год после того, как его забрали в армию. Так что все концы были потеряны. Даже фотографии Егора у Веры не осталось – она почему-то ни разу не догадалась щёлкнуть его за всё то время, что они встречались. Вера надеялась, что Егор пришлёт ей карточку из армии, но он не прислал. Поэтому самой последней его фотографией так и остался тот групповой снимок их выпускного класса.
Глава 2
Звонок в прихожей вывел её из задумчивости. «Кого там ещё принесло?» – подумала Вера и слезла с дивана.
Но Сашка первым выскочил из своей комнаты. Видимо, ему надоело дуться, и вот нашёлся повод выйти из добровольного заточения.
– Это тётя Марина, – доложил он, когда Вера вышла в прихожую.
– Привет, подруга! – с порога крикнула Марина, размахивая бутылкой с бордовой этикеткой. – Гостей принимаешь?
Вера молча кивнула.
– Опять пить будете? – проворчал Сашка.
– Можно подумать, мы с твоей матерью такие уж прямо алкоголики! – усмехнулась Марина и протянула ему шоколадку.
– Можно подумать, я маленький, – фыркнул Сашка, но шоколадку взял.
– Ты сюда брюзжать пришёл? – сердито сказала Вера. – Иди и брюзжи в свою комнату.
– Ну и пойду! – бросил Сашка и скрылся за дверью.
Вера и Марина прошли на кухню.
– Нет, мать, ты не права! – заявила Марина, усевшись за стол.
– В чём это, интересно, я не права?
– Зачем ты с ним так?
– Как «так»?
– Как с маленьким.
– Потому что он по-другому не понимает.
– Да всё он понимает. А вот ты – нет.
– Ты меня учить пришла? – вскинулась Вера.
– Нет, я пришла с тобой вина выпить и поговорить о твоей социализации, – ответила Марина.
– Хватит тебе в своём коконе сидеть. Надо в люди выходить – социализироваться. Больше общения, больше связей…
– То есть ты решила меня вывести в люди?
– Ну да. А что в этом плохого?
– Да так… Ты забыла, чем кончилась твоя прошлая попытка меня «социализировать»?
Это было девять лет назад. Сашка уже пошёл в детский сад. Пока сын был в яслях, у Веры была возможность работать только по сокращённому графику. Теперь она могла работать полный день, и у неё даже появилось немного свободного времени, которое можно было бы потратить на личную жизнь. Но Вера не стремилась её налаживать. Она уже свыклась с судьбой матери-одиночки и не могла себе представить, как это – привести в дом чужого человека, и даже установила табу на всякого рода отношения с представителями противоположного пола, полностью посвятив себя ребёнку и работе.
И всё же однажды Вера изменила этому правилу. Как всегда, ключевую роль в подобного рода событиях сыграла Марина. Именно она уговорила подругу отдать Сашку на пятидневку и однажды вечером затащила Веру на какую-то мутную вечеринку в загородном доме. Там было полно молодёжи, всё было очень весело, все танцевали, много пили и, как потом оказалось, не только. Где-то уже далеко за полночь Вера настолько опьянела, что едва держалась на ногах. И при этом была безумно счастлива, поскольку давно уже так не веселилась. Она даже перестала стесняться своего простенького сарафана – другие девушки на вечеринке, включая Марину, были одеты гораздо богаче. Сама Марина куда-то пропала, а Вера вдруг стала центром притяжения сразу двух симпатичных парней, которые ухаживали за ней, делали комплименты, рассказывали анекдоты и всякие байки. Вера хохотала от души.
В доме было душно, и они втроём как-то незаметно переместились в сад. Тёплый летний воздух и аромат цветов ещё больше опьяняли. В саду было темно, хоть глаз выколи, но они всё же отыскали спрятанные под деревьями лежаки. Вера улеглась и, продолжая слушать весёлые истории своих спутников, незаметно задремала.
Проснулась она, когда почувствовала на своём теле чьи-то руки и обнаружила, что кто-то уже наполовину стянул с неё трусы. В первое мгновение у неё от испуга перехватило дыхание и горло сдавило так, что она не смогла произнести ни звука. Но как только кто-то прикоснулся к её обнажённому бедру, Вера пронзительно закричала. И тут чья-то потная ладонь заткнула ей рот, а руки другого вцепились в неё, удерживая на шезлонге и пытаясь раздвинуть ноги. Со стороны дома послышались громкие звуки – видимо, кто-то открыл дверь, – а затем раздался голос Марины, она звала Веру. Вера изловчилась и укусила руку, затыкавшую её рот. Один из насильников вскрикнул и выругался, а Вера что есть силы завопила, зовя на помощь.