Odnoklassniki.ru. Неотправленные письма другу. Книга третья
Шрифт:
В вестибюле, прямо у вертушек проходной с оружием наизготовку стояли несколько бойцов и молодой растерянный лейтенантик – начальник караула. Раскинув руки и широко раскрыв глаза, лежал раненый в живот окровавленный боец. По всем признакам он был мертв. А корпус сотрясали автоматные очереди, гремевшие, казалось, отовсюду.
– Что происходит? – спросил лейтенанта.
– Меня теперь посадят. Мне конец. Мне не оправдаться. Меня посадят, – едва не плача, скороговоркой причитал лейтенант.
Своим растерянным видом и причитаниями он напомнил деревенского тракториста Васю, который когда-то научил меня работать на тракторе.
Тот точно так же плакал и причитал, когда от искры из выхлопной трубы его трактора сгорели четыре гектара пшеничного поля. Тогда он, получив ожоги рук и лица, спас свой заглохший трактор, чудом вырвав его буквально из огня.
Но его опыт жизни в глухой деревне смоленской области подсказывал, что всю вину за плохую подготовку этой древности, этого ископаемого трактора спишут на него. Его посадят. Ему искалечат его молодую жизнь…
Тогда в нашей деревне Васю не дали в обиду. Из Васи даже сделали героя, которым он, по сути, и был.
И мне вдруг захотелось в память о том Васе сделать все возможное, чтобы помочь молодому растерянному лейтенанту, так на него похожему.
– Спокойно, лейтенант. Не посадят. Забудь. Действуй, – первым делом ободрил лейтенанта, – Кто это его? – показал на лежащего бойца.
– Не знаю, – уже бодрей ответил лейтенант, почувствовав поддержку.
– Кто стреляет? Сколько их? – попробовал я оценить обстановку.
– Бойцы караула. Пытаются его окружить и поймать.
– Он один? Вооружен?
– Автомат. Отобрал у караульного. Караульный убит.
– Дай команду прекратить огонь. Пусть уточнят, где преступник. Действуй!
Лейтенант все мгновенно исполнил. Стрельба прекратилась. Вскоре доложили, что преступник обнаружен в коридоре последнего этажа.
А потом мы с начальником караула долго бежали вверх по лестницам административного корпуса МИКа. Неожиданно совсем близко раздались две автоматные очереди. Мы же, наконец, выскочили на площадку верхнего этажа. Перед нами длинный коридор. На площадке залегли два бойца, и стоял, не пригибаясь, решительного вида сержант.
– Кто стрелял? – спросил я сержанта.
– Да этот, тра-та-та.
– В вас?
– Нет. Не пойму, куда, тра-та-та, – ответил сержант, добавляя всякий раз в свой доклад нецензурные слова.
Я хорошо знал этот тупиковый коридор, потому что там нам обычно выделяли комнату для изучения закрытой документации.
«Странно. Он в ловушке. Второй выход закрыт. Там куча сейфов. Похоже, прячется за ними. Тогда куда стрелял? Может, пытается разбить дверь? Но там его ждут», – размышлял я.
– Командиру части доложили о происшествии? – спросил лейтенанта.
– Нет, никому не докладывал, – неожиданно для меня ответил тот, – Когда бы я это сделал? – попытался он тут же оправдываться.
– Пусть сержант немедленно доложит. Он кто у тебя? – спросил его.
– Помощник.
– Тем более. Телефон на первом этаже. Спустись и доложи дежурному по части, – обратился к сержанту и дал ему все инструкции, что и как докладывать, – Главное скажи, что начальник караула уже обнаружил вооруженного преступника и пытается лично его обезвредить. Обо мне ни слова. Меня здесь нет, и не было никогда, – предупредил всех.
Я понимал, как это важно для того, чтобы молодой лейтенант, как когда-то Вася, вместо наказуемого лица стал героем дня.
Снова две очереди и опять непонятно куда. «Что же он там делает?» – размышлял я.
Вернулся сержант. Сообщил, что все доложил, как надо. А еще принес ужасное известие о том, что преступник убил не только двух бойцов, но и вдоволь настрелялся на первом этаже. Сначала убил молоденькую телефонистку, а потом стрелял во всех, кто попадался на пути. Убито и ранено несколько штатских.
Скорую помощь раненым уже вызвали. И еще сержанту сказали, что в комнатах нашего этажа забаррикадировались люди. Они звонили и просили помощи. Преступник пытается выстрелами разбить замки обитых железом дверей. Медлить нельзя.
– Погаси свет в коридоре, – приказал бойцу, наблюдавшему за коридором.
Боец, буквально поняв мою команду, попытался сунуться в коридор, где он, очевидно, увидел выключатель.
Мгновенно раздалась очередь, свистнули пули, посыпались куски штукатурки и еще чего-то.
– Ну, ты даешь, – «похвалил» бойца. Двумя выстрелами из пистолета тут же раздробил выключатель, свет погас, – Вот как надо, – сказал тому.
Слабый свет был виден только где-то в средине коридора. Очевидно, из какой-то двери со стеклом.
Снова две очереди в никуда, но в полумраке коридора четко разглядел вспышки выстрелов. Стало понятно, где находился преступник.
– Дай автомат, – попросил бойца.
Тот вопросительно посмотрел на начальника. Лейтенант кивнул. Мы с бойцом обменялись оружием.
Не знаю, что заставило меня тогда совершить тот рискованный поступок, который мог бы стоить жизни. Даже самому себе, похоже, так никогда и не отвечу.
Я не испытывал страха. Рассудок был холоден, как всегда, когда чувствовал опасность. И меньше всего думал о погибших, раненых и о людях, ждущих помощи, впрочем, как и о возможных последствиях.
Я, как охотник, ждал, когда этот зверь выдаст себя. А что это зверь, а не человек, уже не сомневался.
И вот снова очередь противника в замок двери. Одним шагом мгновенно оказался на огневой позиции в проеме коридора.