Шрифт:
В. САПАРИН
ОДНОРОГАЯ ЖИРАФА
Станица истории
Игорь хлопнул ладонью по рыжей папке с надписью "Дело No 0016". Синим карандашом, крупными буквами ниже было добавлено: "Особое".
– Ясно одно: тайна Зарудного их очень интересовала, но они ее так и не раскрыли.
– К сожалению, только это и ясно, - отозвался его двоюродный брат.- А хотелось бы знать! Уж если семеновская контрразведка завела особое дело и записывала даже бред больного, наверное, тут скрывалось что-то очень ценное.
– А что же им оставалось
– А кто он?
– Местный геолог. В партизанский отряд вступил примерно за полгода до того, как попал в плен к белым.
– Постой! Но, может быть, и тайна его геологическая?
– Ну вот, теперь в тебе заговорил геолог!
Геолог расстегнул студенческую тужурку с блистающими золотом погончиками и взволнованно провел рукой по русым волосам:
– Ну и духотища у тебя тут! Послушай, ты ведь читал "дело" внимательно: какие вопросы задавали Зарудному?
– Ага, тебя задело! Не будешь смеяться над архивными крысами! Я, брат, поступил в историко-архивный институт не потому, что не сдал экзаменов на геологический, как ты меня дразнишь перед девушками, а из самого настоящего интереса к делам давно минувшим. Понимаешь теперь, что здесь, в пыли веков, на этих потрепанных листах запечатлены такие страницы жизни, извлечь которые на свет так же увлекательно, как найти какую-нибудь жилу? Сколько тут еще не открытого, в этих пластах и напластованиях!
Игорь обвел рукой помещение с низкими сводами, в котором сидели оба юноши. Полуподвал был тесно заставлен деревянными стеллажами. На них лежали перевязанные бечевками кипы бумаг.
– Сюда сложили такой кусок истории...
– Послушай, - нетерпеливо перебил геолог.
– Неужели ты не понимаешь, как это важно?-Он показал на рыжую папку на столе.
– Потом будешь читать свою лекцию... Надо же разобраться в тайне Зарудного!
– Спустя тридцать пять лет? Для диссертации по истории партизанского движения? Или для романа? Это, конечно, страшно интересно,- я и сам ломаю голову, - но ты ведь не собираешься писать повесть! Вообще ты практик, как и все геологи. Да, да, Саша!
– Ну тебя с твоими рассуждениями!
– взмолился Саша.
– Для геологии тридцать пять или сто лет - совершеннейшие пустяки. Может быть, тут огромной важности открытие! Ведь не зря же человек отдал жизнь, но не сказал ни слова: он хотел сохранить его для Родины.
– Гм... Ты думаешь?.. Каратели расспрашивали Зарудного все про какой-то тайник. Скорее всего склад оружия. Требовали еще начертить карту. Тут, в сопках, легко запутаться: бывалые охотники иной раз блуждают. И найти путь в партизанский лагерь без точных примет постороннему человеку почти невозможно.
– А что говорил Зарудный?
– Что ничего не знает, что ничего не скажет. Обещал скорый конец белобандитам.
– Ты говорил, что они подслушивали даже бред?
– И записывали очень обстоятельно. По-видимому, записи вел врач. С такой, знаешь, клинической точностью: недоговоренные слова, восклицания.
– Ну и...
– Да ничего наводящего на какой-нибудь след. Обрывки фраз, проклятия мучителям, три раза произнесенное сквозь стиснутые зубы слово "нет"! Вот видишь, кто-то подчеркнул в рапорте: "все оказалось безрезультатным".
– Что-нибудь необычное встречается в этих обрывках фраз?
– Как-то в полном забытьи Зарудный произнес: "Однорогая жирафа".
– Что же это может значить? Может быть, пароль?
– Вряд ли. Жирафы здесь не водятся. Для пароля же берут слова из обыденного обихода. Это могла быть просто случайная фраза. Чего не скажет человек в бреду!
– Случайная? Не думаю, - возразил Саша.
– Ты представь себе: человека истязают, чтобы заставить раскрыть тайну. Он мобилизует все свои силы, чтобы сохранить ее. Будет он думать о чем-нибудь постороннем даже в забытьи? О какой-то там жирафе, которая пасется в дебрях Африки!
– Между прочим, он два раза повторил эти слова. В разные дни.
– Да, это загадка...
– Саша подошел к узкому окну в толстой стене, забранному решеткой.- Что здесь раньше было, в этом помещении?
– Острог. Ведь это места древние, каторжные... Тут золото добывали.
– А сейчас?
– Старые жилы выработаны.
– Может быть, Зарудный и нашел новую жилу, богатейшую, - задумчиво произнес Саша, продолжая глядеть в окно.
– Ведь, наверное, не все здесь обшарено... Да это и немыслимо!
– Кто знает. Роют давно.
– Заинтересовала меня эта загадка.-Саша сжал губы.
– Биологическая?
– подшутил молодой архивариус.
– Почему биологическая?- в недоумении спросил Саша.
– Жирафа-то - ведь это зоология.
– А вот нет, геология!
– воскликнул вдруг геолог, поворачиваясь к своему другу.
– Сообразил наконец! Послушай, - заговорил он с оживлением, - ведь тут, наверное, есть скалы разные, похожие на звериные морды, на животных там всяких, на птиц?
– Есть, действительно. Так ты думаешь...
– Конечно! И на эту мысль меня навела вон та скала, видишь, купается в реке. Удивительно похожа на лошадиную голову!
– Ее так и называют здесь. Тут многим скалам даны прозвища.
– А есть "Однорогая жирафа"?
– Не слыхал. Да и кому придет в голову давать такое название? Кто тут, да еще в те давние времена, видел когда-нибудь в жизни однорогую жирафу?
– Живую, может быть, и не встречал, а на картинке в книжке мог и видеть. Тот же Зарудный. Его могло поразить сходство с жирафой, он и назвал скалу так. Знаешь что?
– совсем воодушевился молодой геолог.
– Раз уж мы задумали прогулку по окрестностям, давай обследуем хоть некоторые скалы.