Однорогая жирафа
Шрифт:
– Гм, - пробормотал тот, перелистывая книгу.
– Я, между прочим, тоже на память голову жирафы не нарисую. Помню, что у нее маленькая мордочка и короткие прямые рожки. Вот она! Молодец, что захватил книжку. Можно будет сличать в случае чего. Конечно, охотники могут назвать подобную фигуру и головой пятнистого оленя, и "два гриба", и "пеньки" и как хочешь еще.
– Меньше всего вероятности, что они назовут ее жирафой, - подтвердил Игорь.
– Эта животина тут не так уж широко известна. Даже мы и то, как видишь, пользуемся пособием.
– Именно поэтому, - упрямо сказал Саша, -
– Но нам от этого не легче. Что же будем делать?
– Давай походим вокруг немного.
Ходить было очень трудно. И результаты нисколько не вознаграждали за усилия, которые затрачивали студенты. К обеду они успели осмотреть только одну из скал. С различных точек, сверху, снизу, сбоков, она представлялась то сидящей в лукошке курицей, то кустом, то головой монаха, то разворошенной копной. А когда друзья подошли к скале вплотную, она превратилась вдруг в огромный шалаш, подходящий для какого-нибудь великана. Несколько каменных
плит стояло, прислонившись к остроконечному обелиску.
– Вот и окрести ее, - задумчиво сказал Игорь.
– На что она только не похожа!
– А все же,-возразил Саша, набросавший в путевом блокноте несколько зарисовок скалы и теперь внимательно рассматривавший их, - во всех ее очертаниях есть что-то общее. Конфигурация сохраняется в общем во всех ракурсах. Ее-то уж с жирафой никак не спутаешь.
– Некоторое постоянство очертаний, правда, есть, - согласился Игорь.
– Но у каждой скалы свой характер. Неизвестно, как поведет себя следующая.
Расстояние до следующей скалы не превышало четырех километров. Но прямой дороги не было. Пришлось пересечь две пади, то спускаясь, то поднимаясь по склонам сопок. И чуть не через каждые четверть часа пути очертания скалы удивительным образом изменялись. Сначала она просто походила на прямой столб. Потом, когда друзья взяли немного в сторону, ища брода через быстрый ручей, столб превратился в блин, стоящий торчком. Но затем оказалось, что это только часть скалы, заметная над верхушками деревьев, если смотреть со дна пади. По мере подъема на соседнюю сопку появлялись остальные ее части. Два уступа под блином сразу превратили его в голову человека, возвышающуюся над плечами. Фигура эта росла и все больше теряла сходство с очертаниями человека, а становилась похожей на гигантскую каменную кеглю или, скорее, шахматную пешку. Но и на этом превращения скалы не закончились. Когда друзья, изрядно утомленные, полезли уже прямо на ту сопку, на которой она высилась, она вдруг выкинула новый фортель: с какой-то точки стала поразительно смахивать на круглоголовую кошку, стоящую на задних лапках. Через двадцать минут Игорь находил уже, что это сова, сидящая на суку, а Саша уверял, что больше всего скале подошло бы название "Луна, выглядывающая из-за облака".
– Черт бы побрал эти скалы!
– воскликнул он, сбрасывая рюкзак и вытирая пот.
– У меня в блокноте изображен целый зоопарк - и все это одна и
та же каменная образина.
– Человеческий глаз, - назидательно сказал Игорь, - дорисовывает воображаемое там, где видит только отдельные штрихи. Эта способность глаза соединять случайные пятна и линии в осмысленную картину известна еще с древности. Приходится признать, что Зарудный так скрыл свой клад, что найти его, практически невозможно. Но, во всяком случае, ты познакомился с тайгой, так что нечего тужить.
– Как? Уже отказываться?
– возмутился Саша.
– После первых двух неудач!
– Пожалуйста, - пожал плечами Игорь.
– В сказках все загадки раскрываются с третьего раза. Какую следующую глыбу хочешь ты осчастливить своим посещением?
– Ну, вон ту хотя бы. Она совсем рядом и к тому же похожа на скамейку. А скамейке обернуться в жирафу ничего не стоит. Важно только, с какого боку подойти.
Но скала "Скамейка" упорно не желала превращаться ни в какого зверя, как ни крутились вокруг нее, сбив себе ноги, оба приятеля.
Они заночевали у "Скамейки", а утром двинулись обратно в город. По дороге Саша время от времени останавливался, рассматривал внимательно камни, попадавшиеся в ручье, обрывистые склоны, откалывал молотком кусочки пород, а в одном месте они вырыли вдвоем небольшую яму. Игорь охотно помогал брату, но геолог, несмотря на все страстные поиски, не обнаружил ни золотой жилы, ни каких-либо других интересных кладов земли.
Когда они подходили уже к городу, Саша обратил внимание на какие-то царапины, прочертившие голый склон одной сопки.
– Что это?
– Японские окопы. Тут, брат, во время гражданской войны и интервенты были. Семенов ведь не от себя действовал.
– Да, прошлое напоминает о себе здесь на каждом шагу, - задумчиво сказал геолог, когда братья проходили мимо скромного красного обелиска, обнесенного невысокими тумбами с железными прутьями, - братской могилы партизан. Благородная твоя профессия, ничего не скажешь.
Коллекция скал
– Ну и дураки же мы с тобой!
– говорил на другой день Саша своему брату за утренним чаем.
– Что случилось?
– удивился тот.
– Да предприняли эти кустарные розыски тайника Зарудного. Этот допотопный плашкоут, пеший способ передвижения, сутки на осмотр одной скалы, когда их все можно разглядеть за полчаса.
– Каким же это образом?
– А ты действительно, кажется, зарылся в бумаги, как архивный крот, - с деланным сожалением, поглядывая на двоюродного брата, произнес Саша.
– Знаешь, что я тебе скажу? Ничего у тебя не выйдет. из изучения одних архивов, если ты не будешь обращаться к смежным и даже совсем не смежным наукам. Не только к истории, например, а и к таким, областям знания, как, скажем, аэрогеодезия.
– Аэро...
– Игорь машинально поднял голову и посмотрел в угол террасы, где виднелся клок голубого неба.
– А зачем мне?
– Может пригодиться. Я имею в виду самую обыкновенную аэрофотосъемку. Ведь в городе базируется картографический отряд, я сам видел вывеску, на одном доме.
– Сюда много приезжает разных экспедиций каждый год.
– Разных? Эх ты, ребенок! Нам с тобой сейчас нужна одна картографическая.
– Что же, ты будешь по карте искать скалы?
– недоверчиво произнес Игорь.