Одолень-трава

Ланецкая Елена

Скучун вскочил и челноком засновал меж березками. Они еле заметно кивали ему и поглаживали по головке, легко касаясь длинными плакучими ветками. Молочная березовая кожица шуршала под тихим ветром, будто хотела оторваться от родного ствола и улететь куда-то на кудрявых крылатых своих завитках…

— Ну конечно, легенда о первоцвете — она объясняет все! Круг замкнулся. Теперь-то я понимаю, что даруя цветок, Дева-птица помогала мне вспомнить легенду о первоцвете. В легенде этой зашифровано указанье, что выход в иной, высший мир не в пещерах, колодцах или волшебных палочках, этот выход — в себе самом! И я буду не я, если мы вскорости не окажемся в Вещем Лесу…

— Позвольте, позвольте… Местечко, где мы находимся, и вправду довольно милое, но что-то совсем не похоже на магический Лес! — рассудил Старый Урч.

— Вот именно — магический! Он везде и нигде, я только сейчас это понял! Этот Лес внутри нас…

— Что-что-что? — переспросила ошеломленная Ксюн.

Кукой с Куторой сидели рядышком под большим кустом можжевельника, то и дело переглядываясь. По их виду было заметно, что они ровным счетом ничего не понимают.

— Сейчас я расскажу вам легенду, и вы все поймете. — Скучун осторожно положил цветок перед собой на траву, и примула-первоцвет показалась всем желтой звездочкой на зеленом небе. — Вот послушайте…

И Скучун начал свой рассказ.

Глава XI

Жил когда-то на Земле один юноша, для которого не было большей радости, чем наука. День и ночь проводил он за чтением манускриптов и книг, за исследованием свойств камней и растений, за строгими логическими вычислениями и туманными мечтами. А мечтал он проникнуть в тайны земного и небесного, постигнуть сокровенные законы, которые управляют и Землею и Космосом, разгадать загадку жизни и смерти. Он много работал, изучил язык птиц и зверей, и скрытое значение чисел, и влияние планет на судьбу… Он проник в царство духов, мог вызывать их по своему желанию и общаться с ними так же запросто, как с людьми. Он познал уже мир духов земных, подземных и подводных, и никто в целом свете не мог сравниться с ним по силе ума, по глубине и всемогуществу знаний… Но он не мог остановиться — ведь пределов у знания нет — и возмечтал вознестись на самые небеса, чтобы уже ничто на свете не было для него тайной. Там, на небесах, он надеялся овладеть новым знанием, которое потом передал бы людям…

И вот в одну из бурных, вихревых ночей юноша вызвал всех духов, которые подчинялись его могуществу, и попросил изготовить ключ, отпирающий небесные врата. И духи помогли ему. Ярким золотом засверкал тот ключ, а сердце юноши загорелось надеждой. Теперь он полностью предался своей мечте и жил, завороженный мерцанием звезд и беззвучным дыханием облаков. Стараясь быть к ним поближе, юноша взбирался на высокие горы. И вот однажды, ясной весенней ночью, он смог подняться на высочайшую вершину Земли, которая пронзала небо, оставляя облака далеко внизу. Звезды заглядывали ему прямо в душу, заманчивые, желанные, и он протянул свой заветный ключ к ним навстречу.

Звезды читали в его душе и безумные мечты, и бессонные ночи, которые проводил он над книгами, и его устремленность к высокому тайному знанию… И, почувствовав его искренность, соткали бесплотный лучистый мост, восходящий перед ним прямо в небо!

Юноша, зажмурясь, ступил на этот блистающий мост, потом осмелел, открыл глаза и двинулся все выше и выше, к самым вратам небесным, сжимая ключ духов в дрожащей руке. Звезды обступали его.

— Не бойся! — поддержала его Голубая Звезда.

— Не оборачивайся, — посоветовала Зеленая.

— Все забудь… — приказала Серебряная Звезда, и с ног до головы залила юношу потоком огнистых лучей.

И юноша уходил все дальше и дальше в ночное небо, понимая, что скоро достигнет места, где времена исчезают, сливаясь с вечностью. Он уже чувствовал близость тех тайных врат и, наконец, увидел тот самый замок, куда должен был вложить свой заветный ключ.

— Все забудь! — напомнила ему Серебряная Звезда. — Я вижу, ты еще не забыл ту сирень, которую вы сажали вместе с отцом, когда ты был маленьким, китайские фонарики в детской и полосатого котенка, будившего тебя по утрам! Ты не забыл о маме, которая так любила петь и рассказывать сказки и, смеясь, успокаивала тебя, когда ты плакал…

Юноша замер на месте с ключом в руках. Что-то творилось с ним непонятное: он задрожал, зарыдал и… обернулся. И в то же мгновение полетел вниз, на Землю.

Долго-долго не открывал глаз юноша, никто не знает, сколько времени лежал он на талой весенней земле, все еще сжимая в руке свой ключ. Когда очнулся увидел, что лежит около своего дома. А золотой ключ пустил корни в набухшую землю и прямо на глазах превратился в нежный весенний цветок! С тех пор цветок этот всегда распускается по весне первым, потому и зовут его первоцвет.

* * *

Скучун любовно разгладил помятые желтые лепестки. Его слушатели молчали, думая каждый о своем.

— Посмотрите, — Скучун говорил медленно, перемежая свои слова долгими паузами, — все складывается одно к одному, как звенья цепочки: и моя книжная болезнь, и эта легенда, и тайный знак — первоцвет, подаренный Девой-птицей, и весть о том, что ключ от Вещего Леса — в молчании… Для меня теперь все прояснилось…

— А вот мне, например, ничего не ясно, — перебила его Ксюн. — Что же все это значит, Скучун? Не томи, объясни по-человечески!

— Мысль! Вот наш поводырь: наша собственная мысль!

— Как это? Бред какой-то…

— Ну а я начинаю кое-что понимать, — сказал Старый Урч. — Помнишь, Ксюшечка, когда ты отправилась в книгохранилище выручать Скучуна, я говорил тебе, что мысль — это огромная сила, которая создает все, что нас окружает…

— Да, это именно так, — подтвердил воодушевленный Скучун. — Мысль о Лесе сама приведет нас к нему, только для этого мы должны позабыть обо всем, кроме Леса, и стремиться к нему всем своим существом! Наши мысли повлекут нас сами собой, все будет зависеть лишь от того, какие они… Мысли, порожденные обыденными привычками, будут грузом притягивать нас к земле и не позволят душе преодолеть границу магического пространства, не допустят нас к Духу Леса. К нему попадет только тот, чья жажда иной, высшей жизни окажется сильнее земных привычек и помыслов…

— Теперь я понимаю, — догадалась Ксюн, — что Дева-птица дала тебе примулу, надеясь, что ты вспомнишь легенду и, поняв ее скрытый смысл, найдешь в ней ключ к Духу Леса… Как ты говоришь: путь к нему — в наших мыслях о нем? Только вот как же не думать ни о чем, кроме Леса, если мыслей в голове целый ворох…

— Да уж, — покачала головой Кутора. — Вот так задачка! И что же, нельзя даже о сладеньком помечтать?!

— Ни-ни… Кутора, детка, постарайся понять: одна ошибка — и конец всему… ни Леса, ни Москвы, ни Личинки…