Одуванчик в тёмном саду
Шрифт:
Вот у Илуватора страсть к темным эльфийкам и ночным леди, в простонародье вампиршам. Любит мой советник «плохих» девочек…
В апартаментах меня уже ждала стайка будущих «выпускниц» и парочка уже проверенных девушек, заказавших таких женихов, что не вдруг-то сразу найдешь. Последних я взял для спокойствия, чтобы даже если в стайке вообще ни одного самородка не найдется, все равно не пришлось бы скучать этой ночью.
Едва я вошел, девчонки подлетели ко мне, помогая переодеться в халат. Сапоги я стащил сам — по устилающему пол пушистому ковру хотелось ходить исключительно босиком.
В кресле, неподалеку от моего, устроились две близняшки-иллитари, а рядом с ними — ночная леди, Клариса. Эта троица считалась моими гостьями, даже не воспитанницами и тем более не наложницами. И Илуватора они ублажали исключительно по собственному желанию.
Да и русалки с нагинями против Рремшшурга ничего не имели, пусть он и не был таким красавчиком, как эльф. У арахнида были другие достоинства.
Когда заявился Илуватор, на мне сверху уже сидела и крутила бедрами одна из красоток, пока другая старательно разминала мои плечи, пристроившись сзади. Ил хмыкнул, привлекая внимание, и помахал двумя бутылками эльфийского розового. Я промычал, что согласен…
К эльфу никто не кинулся, наоборот, его подружки ждали, пока он сам разденется, чтобы только потом окружить и начать тереться о голое гладкое тело. Уверен, наедине эта компания развлекается еще более… хм… оригинально. Но на все наши подшучивания Ил лишь приподнимал левую бровь и рекомендовал завидовать не так бурно. Да я б с вампиршей даже в пьяном угаре не лег бы!.. И, черт побери, мне всегда было интересно, где именно она его кусает, потому что на видимых частях тела не оставалось никаких следов.
Рремшшург в обнимку с нагинями объявился, когда мы допивали первую бутылку. Судя по довольной роже моего второго советника, развлекаться они начали где-то в кустах. Одна из девиц, заметив, что я посматриваю в их сторону, улыбнулась и несколько раз высунула и пошевелила своим тонким раздвоенным языком.
Меня внутренне тут же передернуло от воспоминаний. Когда-то, уже довольно давно, Рремшшург похвастался, что его семя по составу более питательно и обладает какими-то целебными свойствами. Честно, не помню, как мы тогда дошли до этой темы, и почему она нас задела за живое, но мы с Илом потребовали или подтверждения, или опровержения.
Так как человеческие девушки только от мысли сделать минет арахниду падали штабелями в обморок, пришлось призывать в качестве эксперта одну из нагинь, благо в тот день за охрану дворца как раз отвечал картушшер нагов.
И вот, черт возьми, это было незабываемое ощущение, которое я до сих пор не готов испытать еще раз.
Поэтому, как только вижу «оружие», которое работало с моим «орудием», так вздрагиваю. До сих пор, хоть с того дня почти сто лет прошло.
С эльфийского розового мы перешли на дриадовое бриллиантовое. Напиваться не хотелось, тем более мне приглянулась вся «стайка», и чтобы не упасть в грязь лицом и мордой в подушку, надо было вовремя остановиться. Это когда тебе всего сто или сто пятьдесят, можно пить всю ночь гномий самогон и не переживать, а в мои триста с восьмёрушкой уже приходится выбирать. Или самогон и лишь пара баб, или бабы, но без самогона.
Бриллиантовое мы допивали уже в купальне, где к нам присоединились русалки. Неуемные девицы затащили моего восьминого советника в теплый бассейн, и вода то и дело пенилась и бурлила от его инстинктивного перебора всеми лапами. На пятый подряд перебор, я ощутил что-то очень похожее на зависть, притягивая к себе очередную красотку из «стайки».
Красивые девчонки, фигуристые. И старательные такие… Надо будет обязательно пристроить в хорошие руки, особенно вон ту, с черной косой ниже попы. Попка круглая, грудь пышная, талия тонкая… И смех естественный.
Уложив пышногрудку на теплый пол, я принялся наглаживать ее ладонью между ног, постоянно задевая нежный бугорок и заставляя девчонку подо мной тихо постанывать. Красные пухлые губы приоткрылись, а языком словно дразнится, постоянно облизываясь… Красавица. Люблю таких. Чтобы пощупать было за что…
И желание в глазах настоящее, не наигранное. Конечно, тут уже всех девчонок развезло — обстановка расслабляющая, вино сладкое… И губы после вина — тоже сладкие…
— Виланд, ну хоть эту себе оставишь? — Рремшшург пристроился на полу рядом со мной, подогнув под себя все восемь лап. — Ведь приглянулась тебе девка, — кивнул он в сторону брызгающейся и повизгивающей в компании подруг черненькой пышногрудки.
— Вот пусть и останется приятным воспоминанием, — отмахнулся я. — Сейчас еще вон ту блондинистую поимею.
— Страшненькая же! Блеклая везде, как Рид, даже между ног шерсть — блеклая.
— Натуральная, значит, раз даже между ног — блеклая, — фыркнул я, стараясь сдержать смех.
У здоровых арахнидов волосы были сочных темных цветов — красные, синие, черные, каштановые, рыжие, ярко-желтые. А вот светлые оттенки считались признаком болезненности. И даже смирившись с тем, что блондинки иногда бывают здоровее многих брюнеток, Рремшшург все равно посматривал на них неодобрительно.
Илуватар, уединившись со своими дамами в парилке, лишь иногда выбегал оттуда раскрасневшийся, облепленный листьями, чтобы с шумным «Ы-ы-ых!» нырнуть в бассейн.
Выскочив в очередной раз и проплыв под водой от края до края, он вынырнул на нашем берегу и вылез.
— Чего грустим? Тебе Рем опять бабу свежепоиметую сватает? — плюхнувшись рядом с нами, Ил помахал рукой одной из близняшек, высунувшейся из парилки. Та кивнула и скрылась обратно — продолжат веселиться, но уже без него.
— Хорошо о яйцах пока не начал, — усмехнулся я.
— Кстати о бабах, — Ил разлегся на полу, прикрыв глаза. Самодовольное выражение лица временно сменилось на умиротворенное. — Что слышно про твою эльфийскую маньячку?
— Маньячку? — насторожился Рремшшург. — У тебя в гареме?
— Не поверишь, сексуальную, — развеселился Ил. — Сексуальная эльфийская маньячка, которая чуть не изнасиловала по дороге во дворец картушшергерра сопровождения.
— Эльфийка, которая чуть не изнасиловала одного из моих полковников? — У Рема было такое обиженно-недоумевающее лицо, что даже я не выдержал.