Одуванчики
Шрифт:
– Мне можно будет приходить играть с детьми? Или полы мыть?
– Можно, думаю, можно... Ты сегодня здорово малявке скрасила досуг, ты молодец, я очень горжусь тобой.
– Он преградил ей путь на маленькой тропинке через территорию, где с двух сторон были детские площадки - яркие самолётики и горки.
– Ты...
– карий в карий, он приблизил лицо, потом ещё, едва коснулся губ губами, аккуратно, словно пробуя. Она сжала губы.
– Сима, ВИЧ не передаётся через поцелуй.
Его губы были другими, не такими, как, оставшись одна,
Они сидели дома у Оси, не в том жутком дворце имперского классицизма, а в квартире, которую он снимал на пару с приятелем ещё со времён студенчества.
Его отец, известный в стране адвокат, резко не одобрил выбор сына, лелея в душе надежду, что если уж сын и пошёл в медицинский, то будет специализироваться на чем-нибудь престижном и высокооплачиваемом. Выбор сына проложил брешь в их и без того не тёплых отношениях, мать же и не пыталась как-то наладить мир. Напротив, она категорично заняла сторону отца, убеждённая, что Иосиф достоин большего, чем работа рядового врача.
Ося не стал спорить, будучи воспитанным в строгости, он попросту ушёл из дома, взяв полностью на себя все расходы. В квартире с высокими потолками, в самом центре города, он жил только когда родители уезжали в путешествие, но доверить свою собаку не могли никому, кроме Иосифа. Он был достаточно компетентен, по словам отца, чтобы оказать должный уход животному... Ося смеялся и говорил, что, пожалуй, Тоська - английский бульдог, которой была предоставлена отдельная комната, но ей нельзя было покидать её пределы, - единственный член их семьи, который его признаёт. И, которого признает он.
Ося сидел на диване, а голова Симы лежала у него на коленях. Они стали чаще так проводить время: просто разговаривая или молча, Сима обнаружила, что молчать с ним было так же приятно, как говорить.
Иногда он ложился рядом, и они целовались, долго, пока не начинали задыхаться, но дальше поцелуев дело не заходило, а Сима, при всем своём желании, порой очень остром, так, что ей приходилось сводить ноги от практически судороги внизу живота, не предлагала... Не имела права, да и не умела.
Однажды он спросил про её опыт, после того, как он, расстегнув её джинсы, попытался рукой отодвинуть трусики. Вместо того, чтобы дать лучший доступ, как того и требовал её организм, она вдруг начала вспоминать процент содержания вируса во влагалищном секрете и, не вспомнив, просто отодвинулась, быстро застегнув молнию.
Он через какое-то время вышел из комнаты, а когда вернулся, от него пахло жидким мылом с антисептиком, такое стояло в ванной и сильно пахло розой.
– Я хочу тебя спросить... не как врач, ты, возможно, уже отвечала своему врачу, о твоей половой жизни, Сима.
– Нет у меня этой жизни...
– Хорошо... об опыте.
– Два, - она зажмурила глаза, хуже ведь уже не будет... Да и какая разница,
– Два парня?
– Два раза, - она отвела глаза.
– Раза?
– Раза... в семнадцать лет, я была в молодёжном лагере в Болгарии, он вроде как нравился мне, мне так казалось. Потом он уехал и так и не написал, только я совсем не переживала почему-то, а потом и вовсе потеряла его контакты.
– И как тебе эти разы, прости?
– Наверное, никак, я не помню. Первый даже больно не было, а второй... ну, я не знаю, что рассказать...
– И вы не предохранялись?
– Я не знаю, не поняла я тогда, - она всхлипнула и, наконец, слезы потекли из глаз, - я не знааааю.
– Тшшшш, всё, что толку об этом говорить... Скорее всего, судя по анамнезу... именно в то время ты и... но никто не скажет точно, понимаешь?
Они больше не затрагивали этот вопрос.
Изредка целуясь. Тогда щеки Симы розовели ещё больше, карие глаза блестели, и она видела восхищённый взгляд парня рядом, наверное, даже слишком восхищённый, учитывая, что никак, ни в какую сторону, их отношения не двигались.
Сима несколько раз смотрела в интернете порно ролики и пару раз возбуждалась так, что быстро освоила науку самоудовлетворения, наверное, это было не то же самое, что с мужчиной, но другой альтернативы она попросту не видела.
- У тебя день рождения послезавтра... Что ты хочешь в подарок?
– он перебирал её волосы, массируя кожу головы.
– Ничего, наверное.
– Может отметим? Давай сходим в ночной клуб... тут рядом, ребят позовём, ты - своих подружек.
– Там, наверное, шумно и душно.
– Сима не очень любила такие места, и Ося это знал.
– Нет, там вполне прилично, я закажу отдельную кабинку, хорошо?
– Хорошо.
Все уже сидели за столом, когда Сима зашла в клуб в компании своей подруги. Она встала рядом со столом, наблюдая, как Ося привстаёт, чтобы подарить ей большой букет роз, темно-красных, как её платье, так шедшее ей.
Тонкий трикотаж с низким декольте облегал небольшую грудь, тоненький ремешок подчёркивал тонкую талию, а расклешённый низ с разрезом подчёркивал изгиб бёдер, который перетекал в стройные, длинные ноги подчёркнутые ботиночками на каблуке. Привыкший видеть Симу в неизменных джинсах, худи или футболках, Ося смотрел на свою спутницу, притянув её к себе, целуя аккуратно, около губ.
– С днём рождения. Я не стал тебе заказывать, что ты будешь?
– Не знаю.
– От него пахло невероятно приятно, как всегда, но что-то новое вмешалось и дразнило рецепторы девушки, она повернула голову так, чтобы поцелуй продолжился на губах.
Через некоторое время, когда большая часть приятелей уже забыли, ради чего они собрались, а лёгкий алкоголь играл с выдержкой Симы плохую шутку, она сидела верхом на Осе, прижавшись к нему, чувствуя сквозь тонкий трикотаж не только тепло мужчины рядом, но даже его сердцебиение - шальное.