Офицер-вербовщик
Шрифт:
Кайт. Мне нужно знать год, месяц и число, когда были написаны эти письма.
Брейзен. Где ж это видано, старая перечница, чтоб на любовных посланиях ставили дату? Это тебе не векселя.
Кайт. То-то и есть, что не векселя. Ну, если на них нет даты, я должен знать хоть содержание.
Брейзен. Это можно. На, старикан, держи оба.
Кайт. Дайте последнее, хватит и его. (Берет письмо.) Мне надо
Брейзен. Ну, пожалуйста. (В сторону.) Надо ему что-нибудь дать. (Шарит по карманам.) Значит, вы из Алгебры! А нелегко, верно, добраться до вашей родины! Вот. (Дает ему деньги.) И если счастье мне улыбнется, я построю башню на вершине самой высокой горы в Уэльсе, и пусть она служит процветанию астрологии и всех Трамтарарамов, вместе взятых. (Уходит.)
(Входят Плюм и Уорти.)
Уорти. Ну, доктор, этому письму и цены нет. Дайте-ка взглянуть. Держу в руках, а сам боюсь открыть.
Плюм. Глупости, дай мне. (Разворачивает письмо.) И если она обманщица, пусть катится к чертям... Да, так и есть! Вот ее подпись.
Уорти. О, тогда я всерьез отправлюсь путешествовать! Но постой, это же рука Люси!
Плюм. Люси?!
Уорти. Ну да. У Мелинды совсем другой почерк.
Плюм. Теперь ясно, что это плутни Люси, иначе Брейзен не решился бы свататься. А ты уверен, что это писала не Мелинда?
Уорти. Взгляни сам. Где бумажка, на которой дьявол написал имя Мелинды? Она должна быть у вас.
Кайт. Вот она, сударь.
Плюм. Да, подписи разные. И что, эта же подпись стояла под гнусным письмом, из-за которого мистер Бэланс отослал свою дочь в деревню?
Уорти. Та же самая. Я тебе недавно показывал обрывки этого письма. Я хотел использовать ее письмо иначе, но теперь, кажется, нашел ему лучшее применение.
Плюм. Как жестоко было с твоей стороны так долго скрывать его от меня! Ведь я же поддался пагубной ереси и готов был поверить, что ангел может стать демоном. Бедная Сильвия!
Уорти. Вернее – богатая Сильвия и бедный капитан Плюм! Ха-ха-ха! Наши дела идут на лад, дружище! Мелинда мне верна и будет моей, а Сильвия – постоянна и будет твоей.
Плюм. Нет, мне трудно на это надеяться. Но, кажется, Сильвия заставит меня изменить мнение о женщинах!
Одни, как мы с тобой, без озлобленья,
Для красного словца иль в опьяненье
На женский пол возводят обвиненья.
Другие тщатся на него свалить
Свои грехи, дабы их умалить
И тем себя хоть с виду обелить.
Но женщинам в их красоте победной
Не страшен хор чернителей безвредный:
Он, их хуля, им лишь хвалу поет –
Кто не в цепях, тот цепь с себя не рвет.
Действие пятое
Сцена первая
Прихожая в доме, где поселился мнимый мистер Уилфул. На столе лежат парик, шляпа и шпага. Входит Сильвия в ночном колпаке.
Сильвия. Ну и скверно же я провела ночь! Боюсь, что моя подруга чувствует себя не лучше. Бедная Рози!.. А вот и она!..
(Входит Рози.)
Здравствуй, душенька! Как ты себя чувствуешь нынче утром?
Рози. Так же, как прошлой ночью: ни хуже, ни лучше. Вам ли того не знать!
Сильвия. Что с тобой, милочка! Или ты не довольна своим мужем?
Рози. Ой, сдается мне, что я не замужем
Сильвия. Разве я с тобой не спал?
Рози. Уж и не знаю!.. И как только у вас хватает совести взять и так – ни за что ни про что – погубить девушку!
Сильвия. Я же, наоборот, спас тебя, детка. Не печалься, дурочка, я надарю тебе всего не меньше, чем капитан.
Рози. Да уж куда вам с ним тягаться!
(Стук в дверь.)
Сильвия. Господи, а я еще по-домашнему! (Надевает парик и шляпу и засовывает в ножны шпагу.) Кто там?
Голос. Откройте или мы взломаем дверь!
Сильвия. Сейчас, погодите!.. (Открывает дверь.)
(Входит констебль с толпой.)
Констебль. Вот они, попались, миленькие: и голубок здесь и горлинка!
Сильвия. Что означает это вторжение? (Обнажает шпагу.) Не подходите, не то я уложу первого, кто приблизится!
Констебль. Угрозами тут не помочь. Спрячьте шпагу, сударь, а то я так вас огрею, что вы своих не узнаете. Я ведь блюститель порядка.
Сильвия. Дурак вы, а не блюститель!
Констебль. А это не ваше дело. У меня есть приказ о задержании вашей личности совместно с вашей шлюхой.
Рози. Где ж это видано, чтоб так, без греха, и попасть в шлюхи.
(Врывается Буллок в расстегнутом мундире.)
Буллок. Что здесь творится? А, мистер Каземат, чего это вы в такую рань из дому?