Офицерский мятеж
Шрифт:
Сейчас все было с точностью до наоборот. Каждый уходящий день приближал конец недолгого отпуска и расставание с Марусей. Петр Сухов и так виделся с ней урывками: любимая продолжала работать в своем треклятом госпитале, и прогуливать службу не могла. А посему Петр вынужден был мучительно ожидать Марусю с каждого дежурства, без дела слоняясь по квартире.
На улице пронзительно вопили кошапли. Сухов высунулся в открытое окно. Так и есть: сидят на газоне средь высокой оранжево–зеленой травы и, глядя на гоняющуюся друг за другом парочку бледных лун, отвратительно орут — соревнуются, кто громче и пронзительнее. Самому противному из кошаплей достанется самка. Во дворе живет
Сухов не понимал, за что можно любить взъерошенные комки шерсти с длинными клювами, но и отвращения к ним не испытывал. Закрытые окна из пуленепробиваемого пластика надежно изолировали от посторонних звуков. Но Петру очень уж хотелось вдохнуть полной грудью порыв свежего ветра, а не глотать кондиционированные воздуся, которые лишены жизненной силы и, по сути, мертвы. Покушения военмор не боялся — нельзя жить в постоянном страхе. А потому окно у него в комнате всегда было нараспашку.
Скоро истечет отпуск по ранению. Затем пройдет еще пара недель — и придется лететь на Новую Британию, принимать фрегат «Котлин». А пока его почти укомплектованный экипаж сидел на берегу. Скучная береговая служба шла своей чередой и никакого экстренного участия в ней капитана третьего ранга не требовала. Каплейт Бульбиев отлично справлялся и не ждал подсказок.
Без любимой Маруси Сухову все было не в радость. Смотреть фильмы не хотелось, читать — тем более. Все, что требовало хоть каких–то интеллектуальных усилий, пошло под запрет. Жара. Тоска. Самое время бездумно послушать музыку, выглохтить банку–другую пива — и на боковую.
Проигрыватель наполнил небольшую квартиру Петра нежными переливами. Чудный — аж на четыре октавы — голос полузабытой Карины Золиной вышибал из головы последний остаток мрачных мыслей. Однако сейчас чрезмерная нежность раздражала, как и переливы. А слушать песни былых войн и походов — совсем не то настроение.
Петр Сухов негромко скомандовал, и киберсистема «Домовой» сменила запись. По комнатам поплыли заводные ритмы.
Петр был в одних трусах, несмотря на распахнутые настежь окна. В этих широтах на Малайе круглый год пекло. Он бродил по квартире — никак не мог угнездиться.
Военмор страсть как не любил долгое ожидание. Не выносил физически — с далекого детства. Память в минуты ожидания снова и снова возвращалась к самому страшному в его жизни дню.
Жила семья Суховых в двухкомнатной квартире в центре города Мариуполя. Семилетний Петя Сухов сидел на старом ковре перед большими напольными механическими часами с задремавшим маятником и секундной стрелкой и терпеливо ждал, когда вернется домой отец. Чтобы убить время, мальчик расставлял на полу солдатиков: не умеющих ходить — старинных, что выплавлены из олова, и пластмассовых — тех, что поновее, а также совсем новых — из «живого» пластика. Они могли двигаться по команде хозяина, стрелять малюсенькими пульками и петь строевые песни, однако Петя куда больше любил безгласных и недвижимых «старичков», что достались ему по наследству от дедов и прадедов.
Ивана Сухова в его законный выходной срочно вызвали на завод. Батя сказал, что на обещанный футбол они пойдут в другой раз. Случилась авария, и нужна его помощь. Мать встревожилась: уж она–то хорошо знала, что на самом деле это может быть вовсе не авария, а очередная диверсия.
Диверсии в русских землях случались довольно часто. С одной стороны, на ослабевших русаков наседали неисчислимые полчища ханьцев, и бомбы взрывали обезумевшие от отчаяния патриоты. С другой стороны, покоя который век не давали неистребимые и безжалостные муслимские моджахеды. Сынишка этих раскладов, разумеется, не знал, но настроение матери уловил.
Отец обещал кровь из носа вернуться к обеду. Время шло, а Иван Иванович не появлялся и даже не звонил. Мать пыталась связаться с мужем, но его мобильник был отключен. Позвонила начальнику — один хрен. Связалась с женой начальника — та была в панике и тоже ничегошеньки не знала.
Мать вся извелась от ожидания. Когда за окнами стемнело, она не выдержала и, несмотря на строгий запрет Ивана Сухова, понеслась в порт. Сынишка остался дома один.
Петя утомился снова и снова переставлять на позициях солдатиков, выстраивая их то в походный порядок, то для фронтальной атаки, то в глубоко эшелонированной обороне, и включил телик. Черноглазый красавец–диктор бодрым голосом уверял горожан, что авария на испытательном стенде будет устранена в считаные часы. Диктор мальчику не понравился, потому что явно врал. ЧП случилось вовсе не на стенде, а на воде. Это Иван Сухов успел сказать домашним, пока натягивал свитер и брюки.
Мальчишка знал, что орбитальный буксир с готовой монтажной секцией стартует с акватории Азовского моря. Пересадочную станцию для гиперлайнеров собирали на земной орбите из отдельных блоков, а потом — уже готовенькую — переносили в нужную точку Галактики с помощью пары гипертолкачей.
Петя перещелкивал телевизионные каналы, пока не наткнулся на программу «Новости дня». В комнате появился толстяк в расстегнувшейся на животе рубашке. Его пухлые щеки были залиты румянцем, широко расставленные глаза лихорадочно блестели, кудряшки, обрамлявшие лысину, намокли от пота и норовили встать торчком. Он облизывал губы и тараторил:
— Только на нашем канале можно узнать новости без вранья, передергивания и прикрас. Мы расскажем вам всю правду о террористической атаке на Мариупольский завод «Гипермех». Сегодня в десять пятнадцать группа боевиков неизвестной принадлежности вывела из строя заводскую охрану на центральной проходной и взяла в заложники дневную смену монтажников в составе шестнадцати человек. Затем боевики заминировали Небесную пристань, готовую к отправке секцию и буксир, который должен был поднять ее на орбиту. До сих пор они не выдвинули ни одного политического или финансового требования. Полицейский спецназ дистрикта Новороссия и группа «Бета» плотным кольцом окружили территорию завода…
Петя внимательно слушал диктора, но не сразу понял, что речь идет о его папе. А когда мальчик уразумел, что злые боевики могут сделать папе больно, перепугался. Ему захотелось бежать из дома и предупредить отца. Он не сообразил, что и мама может погибнуть. С мамой ничего случиться не могло — на то она и мама…
— В эти минуты взвод флотских саперов с помощью одного из рабочих пытается обезвредить минное заграждение, что установили террористы. Только сделав в нем проход, можно подобраться к самой бомбе. Как нам только что стало известно, на пирсе обнаружены умные взрывные устройства, которые знают в лицо своих хозяев и не дают приблизиться к себе чужакам. Саперам пришлось прекратить работу.
Петя вскочил на ноги, подбежал к входной двери, открыл ее и скатился по лестнице. В городе царила тревога. Люди с испуганными лицами спешили по улице. Мимо Пети в сторону порта пронеслась карета «скорой помощи» — медицинский глайдер с красными крестами на бортах.
И вдруг впереди грохнуло, да так, что дрогнула земля и уши заложило. Над крышами домов в небо поднялось грязное желто–бурое облако. Люди больше не бежали в порт, а только оттуда. Их обгоняли «скорые помощи», летящие из порта одна за другой. Пете было страшно, но он продолжал идти.