Офицерский мятеж
Шрифт:
Генерал–губернатор Старой Земли прославился на весь Млечный Путь своей страстной натурой. Без молодой девочки под боком он просто не мог заснуть. Додж–Меркьюри красиво ухаживал, сорил деньгами… Юные дурочки и молодые хищницы слетались в его объятья как мухи на мед.
— Как там «Сиракузы» и «Ольборг»?
Русские корабли Четвертого флота — средний десантник и корвет новой серии — во время «Ч» должны были поднять Андреевский флаг. Под командой вице–адмирала Плугеля были еще девять кораблей со смешанными экипажами. Если б удалось увести все, мятежники получили бы целую эскадру.
— Идут
— Перехваты были?
— Разумеется. Судя по расшифрованным тахиограммам, все наши перебиты или арестованы.
— Что с Седьмым флотом?
— Это как посмотреть, — усмехнулся контрразведчик. — Оптимист скажет: плюс восемь. Пессимист: минус восемь.
— А что скажет суровый реалист полковник Ригерт?
— Терпимо.
Получив кодовый сигнал, восемь вымпелов Седьмого флота, из трех эскадр, что участвовали в боевом походе, подняли Андреевский флаг и ушли к планете Монтенегро. Их экипажи смешанные — русских военморов меньше половины, а где и вовсе каждый пятый. Но мятежники смогли завладеть командными рубками, реакторными отсеками и огневыми рубками. После этого экипажи сдались.
Еще на восьми кораблях мятеж провалился. Захватывать чисто юнитские корабли наши и не пытались — на стороне противника полное превосходство в силах.
Восставшие корабли, включая три тральщика, стали гордо называться Третьей русской эскадрой, которая, по сути, была эскадрой лишь на бумаге. Огневая мощь этих корабликов, вместе взятых, меньше, чем у одного тяжелого крейсера. Однако со временем вокруг них, как вокруг ядра кристаллизации, выстроится настоящая эскадра. Если, конечно, эти корабли не погибнут в ближайшие дни.
— Так… По Восьмому флоту: три из шести. Корветы «Фуншал» и «Нассау» и средний десантник «Гаосюн». Движутся к Малайе, — озвучил Сухов полученную от Бульбиева информацию. — Ну и, наконец, Второй флот?
— Два русских корабля из четырех: «Самаринда» и «Порт–Элизабет». Идут к Земле. Собираем тут кулак, — сообщил контрразведчик.
— Какой же итог? У нас двадцать пять вымпелов плюс десять захваченных. Да еще «Иокогама». Тридцать шесть. Из них четырнадцать тральщиков и заградителей. И только два корабля первого ранга. А мы делим их на три эскадры.
— От такой арифметики одна головная боль, — раздраженно указал Ригерт. — Теперь слушайте приказ Военно–Революционного комитета. Вы, Петр Иванович, нужны на Старой Земле. Здесь будет создана Вторая русская эскадра. Немедленно формируйте экипажи «Мадейры» и «Картахены». На каждый корабль — несколько десятков ребят с «Котлина» плюс отставники, береговушники и гражданские с опытом космоплавания. Отлет — по готовности. Постарайтесь управиться до пяти утра.
Легко сосчитать: Вторая эскадра будет включать восемнадцать вымпелов и станет самой мощной на русском Флоте. Но как ни тасуй корабли, соотношение сил — один к двадцати.
«Одно хорошо — батю повидаю, — подумал Петр. — Попрощаемся хоть по–человечески».
В распоряжении кавторанга было восемь с половиной часов.
Особенно чувствительным для юнитов оказалась потеря трех кораблей на рейде Малайи и захват русскими стратегических складов на планете Дешге–Кевир. Правда, переправить все захваченное добро не удалось — планету вскоре заблокировала юнитская эскадра. Но и тем, что успели вывезти, можно вооружить небольшую армию.
Спустя три часа после начала восстания в руках мятежников оказалось шесть планетных систем. Еще через два часа их стало семь. Через восемь часов после времени «Ч» это число не изменилось. Мятежники исчерпали эффект внезапности и все остальные разовые преимущества.
Тем временем кавторанг Сухов сформировал экипажи астроматки и крейсера — основной ударной силы русского флота. Для их усиления Петр Сухов взял с «Котлина» на «Мадейру» младшего лейтенанта Гурко — командовать зенитчиками и лейтенанта Сидорова — БЧ–семь с ее катерами и боевыми модулями. «Картахене» достались лейтенант Левкоев — на должность главного механика, младший лейтенант Пупырский — заведовать электронными мозгами, мичман Щепетнев — на тахионную связь и старлей Хвостенко — возглавлять БЧ–два. Еще больше раздевать родной фрегат кавторанг не стал. На «Котлине» и без того осталась треть офицеров.
На всю шестерку кавторанг собственноручно написал представления на присвоение следующих чинов. Кто теперь их должен подписывать — бог весть.
А потому сам представления и подписал. Дело сделано…
Его офицерам пришлось попотеть, набирая из разношерстной публики боеспособные экипажи. Верить электронным досье нет желания, а проверить в деле некогда. Пришлось офицерам ненадолго стать великими психологами и принимать решения после короткого разговора.
Главное, что юнитская атака на Малайю до сих пор не началась — а ведь ждали ее с минуты на минуту.
Кавторанг в полночь связался с полковником Ригертом:
— Почему юниты не атакуют? Перегруппировка Флота закончена еще два часа назад.
Свои осведомители были не только у контрразведки, но и у военморов.
— Нам удалось их притормозить. На время, — устало ответил контрразведчик. — Мои люди заранее переправили на Новую Землю Большого Доктора. В момент «Ч» его привели в боевое положение.
Штаб–квартира ООН располагалась на правительственной планете Новая Земля. Для русского человека название «Новая Земля» звучит двусмысленно, ведь эти полярные острова на планете Земля — символ лагерной жизни, термоядерной угрозы и вырождения человечества. Однако прочие народы не видели в словах «Новая Земля» ничего особенного.
Это была планета чиновников и их обслуги. Чиновники представляли все провинции ООН, а обслуживали их в основном негры, арабы, турки, ханьцы и мексиканцы — словом, те самые народы, что когда–то наводнили Европу и Америку и занимались черновой работой в богатых странах. Русских на Новой Земле жило немного.
Столица галактического человечества была превращена в один огромный благоустроенный парк и застроена роскошными виллами, обустроенными по последнему слову техники. Там отдыхали от трудов праведных современные небожители — чиновники ООН.