Офицерский мятеж
Шрифт:
Но один корабль был нужен Сухову во что бы то ни стало. Астроматка «Джакарта» несла целое астрокрыло — семьдесят два быстроходных истребителя и орбитальных бомбардировщика. Слишком ценный приз, чтобы не рискнуть людьми.
Без потерь не обошлось. Десять юнитских истребителей смогли подняться с верхней палубы. Семь машин русские сбили еще на взлете. Три уцелевшие, прежде чем попасть под антипротонный залп «Могилёва», обстреляли десантную баржу и подбили два катера с морпехами. Баржа получила четыре ракетных попадания и потеряла ход.
А потом абордажной
Амбициозные планы Ригерта захватить дюжину юнитских кораблей развеялись во сполохах разрывов. В плен удалось взять лишь пять вымпелов. Впрочем, командир Второй русской эскадры был уверен, что и это несказанный успех.
Время абордажей истекло. Петр Сухов отдал Второй эскадре жестокий, но неизбежный приказ: остальные корабли Восьмого флота расстрелять к чертовой матери. Захватить их нет никакой возможности. Ведь очень скоро преимущество мятежников окончательно исчезнет. Через полчаса после начала операции корабельные мозги станут один за другим выходить из спячки, и тогда русским кердык.
— Я — командир Второй русской эскадры капитан второго ранга Петр Сухов, — заговорил он по рации на английском языке. — Я обращаюсь ко всему личному составу Восьмого флота. Предлагаю немедленно покинуть свои корабли на спасательных средствах. Все корабли, вторгшиеся в космическое пространство Старой Земли, будут уничтожены.
Он перевел дыхание и пояснил для шибко непонятливых:
— Это первое и последнее предупреждение. Огонь открываем через двести секунд. Время пошло…
Доставленные от Старой Земли орбитальные батареи рассредоточились, выстраиваясь сферой, чтобы покрыть неровный строй кораблей Восьмого флота. Прорехи в сфере будут заделаны ракетными катерами береговой бороны. Вторая эскадра тоже не осталась в стороне — сейчас каждая огневая башня и торпедный аппарат придутся кстати.
Юниты не спешили покидать свои корабли. Надеялись на чудо? Или их командиры рассчитывали, что мятежники не посмеют расстрелять корабли вместе с экипажами? Они не знали, как долго продлится сон электронных мозгов, но были уверены, что рано или поздно механики и канониры овладеют ручным управлением, и Восьмой флот пойдет на прорыв.
— Огонь! — разнесся по радиоэфиру приказ Сухова.
Русские канониры с ожесточением лупили из всех стволов. Прицельно били по реакторным отсекам, огневым рубкам и ракетным батареям. И далеко не все юниты сумели спастись на шлюпках и в аварийных модулях.
Эта бойня изменила всех и каждого. Иллюзий больше не было. Равно как и пути назад. Многим военморам потом казалось, что их руки по локоть в крови.
А начиналась операция так…
— К Земле на всех парах мчит Восьмой флот, — по телефону сообщил Сухову Ригерт. — Я жду вас в Штабе. Прилетайте немедленно. — Он имел в виду штаб Военно–Революционного комитета.
Петр Сухов, хоть и занимал высокий пост на флоте Новой России, до сих пор и знать не знал, кто именно входит в состав ВРК. При подготовке восстания был установлен режим строжайшей конспирации. После захвата Старой Земли он был сохранен и теперь назывался военной тайной. Разумеется, секретность обеспечивалась не просто так, а дабы предотвратить террористические атаки на руководство Российской империи.
Кавторанг подозревал, что никакого Комитета на самом деле нет, а рулят всем именно полковник Ригерт и его подчиненные из контрразведки флота.
Штаб Военно–Революционного комитета располагался в бывшем здании Главного штаба Первого сектора ВКС ООН. Сухов впервые посетил его в начале своего парижского отпуска по ранению. Теперь это историческое здание–трансформер накрывал силовой зонтик, пожиравший энергию целой атомной станции, обороняли четыре зенитных комплекса «Пэтриот» и батальон спецназа в хамелеонской форме.
Документы у командующего Второй русской эскадрой проверяли быстро, небрежно. Офицеры на блокпостах почему–то были уверены, что перед ними настоящий кавторанг Сухов, а не его двойник, выращенный в чане, или специально изготовленный киборг.
Порфирий Петрович встретил Петра Ивановича в холле у парадного входа. Поздоровался с искренней теплотой и пригласил пройти в Спецхран. Так в контрразведке назывался бывший бункер противоатомной защиты, который в далеком двадцатом веке был построен глубоко под фундаментом здания.
Просторный лифт с молчаливым охранником в кабине опустил их в земные недра. Спецхран не удивил военмора — бункер как бункер: армированный железобетон, стальные переборки, многослойные бронированные двери с центрально–винтовыми задрайками, многократно дублированные системы аварийного освещения и вентиляции, десятки установленных под потолком видеокамер и кибер–стрелков.
Пройдя два длинных коридора, Ригерт и Сухов попали во второй лифт, гораздо меньшего размера. Спуск был совсем недолгий. Они вышли из лифта. На площадке с тремя бронированными дверями сидел насупленный охранник в черном спецкостюме. Петр слышал об этой новинке: в костюм могут быть встроены интересные штуковины вроде бесшумного пулемета и плаща–невидимки. Под потолком было подвешено шестиствольное орудие.
«Зачем столько стволов? — подумал Петр. — Или каждый стреляет разным?»
И тут военмор разглядел, что у охранника на коленях лежит десинтор. «Опасная игрушка, — подумал Петр. — Не ровён час…» Десинтор одним выстрелом может разнести целый квартал. На месте Ригерта кавторанг не стал бы рисковать штабным зданием и отобрал у охраны оружие, стреляющее антиматерией.
— Вам куда? — спросил охранник. Значит, имел право спрашивать.
— В актовый зал.
— Будете смотреть или выносить?
— Выносить.
— Понял, — безразличным тоном произнес охранник, продолжая сидеть.