Офицеры и джентльмены
Шрифт:
Людович закрыл за собой дверь, но и сквозь толстые дубовые доски было слышно, как он запел песенку. Это была песенка, которую папа когда-то, должно быть, напевал своему необыкновенному малышу, ставшему теперь Людовичем:
Папа не купит ни лука, ни стрел,У тебя есть маленький кот.Зачем тебе лук, пострел?Спи. Закрой глазки и рот.Позднее главный инструктор предложил капитану Фримантлу:
— По-моему,
На следующий день дул сильный восточный ветер. Всю первую половину дня «клиенты» сидели в готовности к тренировке и в ожидании сообщения об улучшении погоды. В полдень главный инструктор объявил, что тренировка отменяется. Капитан Фримантл, который за последние тридцать шесть часов все более и более беспокоился в связи с очевидным регрессом в состоянии Людовича, решил воспользоваться передышкой в занятиях и осуществить предложение главного инструктора.
Он выбрал де Саузу.
— Надо кому-нибудь съездить в госпиталь, — сказал Фримантл. — Не хотите ли вы повидать своего товарища-алебардиста? Мы сможем пообедать где-нибудь за пределами нашего центра. На пути в госпиталь есть вполне приличная придорожная закусочная.
Они поехали вдвоем, без водителя. Как только вилла осталась позади, капитан Фримантл сказал:
— Я, разумеется, понимаю, что вести с вами разговор о старшем офицере не положено, но мне кажется, вы вполне разумный человек, и я хочу спросить вас неофициально, в конфиденциальном порядке, заметил ли кто-нибудь из вас, «клиентов», что-нибудь необычное в поведении нашего начальника?
— Майора Дракулы?
— Майора Людовича. Почему вы называете его Дракулой?
— Так его прозвали офицеры нашей группы. Кажется, его настоящую фамилию нам никто не сообщал. Он, конечно, странноватый. А что, он не всегда был таким?
— Нет. Особенно странно он ведет себя лишь в последние несколько дней. Он никогда не был очень общительным и добродушным, предпочитал находиться в одиночестве, но в его поведении не было замечено ничего такого, что могло бы показаться странным.
— А теперь такое есть?
— Вы же видели его два последних вечера.
— Да, но, понимаете ли, я ведь не знал его раньше. У меня было одно предположение, но, судя по тому, что вы сказали, я, видимо, ошибался.
— А что именно вы предполагали?
— Я думал, что он мертв.
— Я вас не совсем понимаю.
— На Гаити таких называют «зомби». Оживающие мертвецы. Люди, которых выкапывают, заставляют работать, а потом снова хоронят. Я думал, что его, возможно, убили на Крите или где-нибудь еще. Но теперь ясно, что я ошибался.
Капитан Фримантл начал сомневаться в правильности своего выбора.
— Я не завел бы разговор с вами об этом, если бы знал, что вы превратите все в шутку, — сказал он сердито.
— Это всего-навсего гипотеза, — произнес примирительным тоном де Сауза, — и конечно же она базируется на впечатлениях слишком короткого периода, в течение которого я наблюдал его. По-моему,
— Вы хотите сказать, что ему необходимо обратиться к психиатру?
— О нет, ни в коем случае! Ни к чему хорошему они не приведут. На вашем месте я раздобыл бы ему китайского мопса и держал бы его подальше от всех, насколько это возможно. Мой опыт подсказывает мне, что наиболее ответственные посты в армии занимают главным образом засвидетельствованные лунатики. И беспокойства от них нисколько не больше, чем от нормальных людей.
— Если вы намерены превращать все это в шутку… — начал было капитан Фримантл.
— Для Гая Краучбека это наверняка окажется шуткой, — сказал де Сауза. — Я надеюсь, она пригодится ему. В военно-воздушных силах шутки, как правило, только тоску наводят.
Вскоре они подъехали к госпиталю, который располагался во временной неприглядной постройке. На крыше хлопал раскачиваемый ветром флаг ВВС. Согнувшись навстречу ветру, они прошли по наклонному бетонированному въезду и вошли в здание.
За столом около входа сидел длинноволосый молодой человек в форме военно-воздушных сил, перед ним стояла кружка с чаем, а с его нижней губы свисала прилипшая сигарета.
— Мы приехали навестить капитана Краучбека.
— А вы знаете, где он лежит?
— Нет. Вы, вероятно, скажете нам.
— Я уверен, что не знаю, где он. Вы, кажется, сказали «капитан»? Армейских типов в этом госпитале не держат.
— Его привезли вчера для рентгеновского обследования.
— Попробуйте узнать в рентгенологическом отделении.
— А где оно?
— Это написано вон на той доске, — ответил авиатор.
— Я думаю, что никакого толка, если привлечем этого солдата за грубость, мы не добьемся? — спросил капитан Фримантл.
— Ни малейшего, — согласился де Сауза. — В военно-воздушных силах это не грубость.
— Уверен, что вы ошибаетесь.
— Не ошибаюсь, а просто шучу.
Больных в госпитале было немного, а час, в который они приехали, был наименее занятым. Больных только что покормили, и по идее они должны были спать; обслуживающий персонал в это время принимал пищу. В комнате с надписью: «Рентгенологическое отделение» — никого не было. Два солдата слонялись по безлюдным коридорам, полы в которых были покрыты какой-то темной, слегка липкой мастикой, предназначенной для заглушения шагов.
— Где-то должен же здесь быть какой-нибудь дежурный, — сказал де Сауза.
Увидев дверь с надписью: «Посторонним вход воспрещен», — он открыл ее. В комнате находился, очевидно, температуривший и бредивший человек, который громко жаловался на то, что его постель усыпана ядовитыми насекомыми.
— Белая горячка, наверное, — сказал де Сауза. — Давайте нажмем его сигнальную кнопку, — предложил он. — Кто-нибудь подумает, что ему плохо, и придет с успокаивающим лекарством. — Он нажал кнопку, и спустя несколько минут в палату вошел дежурный санитар.