Официантка
Шрифт:
— Он мне просто нравится, — нахмурилась Кэти. Тетушка Эдна поставила свою чашку на блюдце и слизнула заварной крем с бисквита (мы не обязаны тут церемониться).
— Он бы нравился тебе так же, даже если бы был бедным как церковная мышь? — спросила она, макая бисквит в чай и обсасывая его.
— Да, — сказала Кэти, — вообще-то, думаю, я бы предпочла его.
— О, дорогая, — сказала тетушка Эдна, доедая бисквит, — дай бог, чтобы это того стоило.
— Да, — кивнула Кэти, — но думаю, ты сама сказала бы о нем то же самое.
Тетушка Эдна улыбнулась
— Да, дорогая, если бы ты не была такой симпатичной девушкой, он бы не был заинтересован в тебе.
— Спасибо, — поблагодарила Кэти.
— О, это не было комплиментом, дорогая, — возразила старая женщина, — это всего лишь голая экономика.
Кухонные часы четыре раза отсчитали по четверти часа, прежде чем Кэти пошла обратно через прохладный коридор. Она пригласила тетушку Эдну присоединиться к ним на ланч (так она делала каждый раз, когда наносила визит). А тетушка Эдна улыбнулась, поблагодарила и отказалась (как и всегда, когда ее об этом спрашивали).
Кэти добралась домой, едва не булькая от выпитого чая, и теперь смотрела, как Беа помогала Диане с ланчем, когда вдруг послышались звуки, свидетельствовавшие о возвращении мужчин. Кроме того, стало ясно, что мужчины возвращаются не одни. Кэти посмотрела в окно и увидела по крайней мере шестерых, идущих к дому на ланч. Ее отец привел гостей. Ну, в их присутствии ее мать хотя бы не будет к ней приставать. Она спустилась по лестнице и прошла на кухню.
— А, Кэти, — с энтузиазмом поздоровался отец.
Судя по быстрой реакции окружающих — Кэти не видела такого количества мужчин вокруг с тех пор, как ее брат играл на вечеринке по случаю Хэллоуина и поколотил миссис Хиггинботтом, — стало очевидно, что ее, возможно, предложат в качестве десерта. Отец представил ее гостям.
— Вот моя младшая дочь, — объявил он, как будто представлял призового быка. — Кэти, познакомься с молодыми собутыльниками своего старого отца.
Кэти почувствовала себя подопытным кроликом под тремя парами хорошо тренированных глаз. Она знала, что в глазах мужчин такого типа у нее куча недостатков со всех сторон. У нее слишком узкие бедра для потенциальной производительницы на свет детей, и ее внешность не сигналит об умении побаловать мужчину хорошей домашней пищей. С лондонскими мужчинами она всегда ощущала себя свободно, но для деревенских она была карликом. Она пробормотала что-то о помощи женщинам, которые были так заняты приготовлением еды на восьмерых, что их движения были почти молниеносными.
— Сначала, — отец взял Кэти за руку, — ты должна со всеми познакомиться. Это Башер, это Тоби, а это Фокси.
Три гостя смотрели на нее с вежливым интересом, с разными видами улыбок на губах.
— И конечно, — весело продолжал отец, кивая на Клиффи и Мориса, — с этими двумя мошенниками ты знакома.
Клиффи сгреб ее в братские объятия, а потом оттолкнул, прежде чем она успела врезать ему по ребрам.
— Ладно, — сказал Сидни, сводя вместе свои большие красные руки, — время выпить перед ланчем, я думаю.
И, как по волшебству, мужчины моментально исчезли.
— Что случилось с головой Башера? — прошептала Беа.
— Я думала, это его лицо, — ответила Кэти.
— Тише, девочки, — сказала Диана, — лучше помогите мне с овощами.
За столом Кэти поняла, по каким причинам она никогда бы не вышла замуж ни за одного из этих мужчин. Башер ел как лошадь, Тоби считал, что женщины могут заниматься только цветочками, а Фокси был прозван так потому, что, если присмотреться, можно было увидеть волосы у него в носу. Но что наиболее важно, ни один из них не был Дэном.
После ланча на кухне появился Сидни.
— Ну? — спросил он у Кэти, явно гордясь своим выбором возможных женихов.
Прежде чем она успела ответить, появилась Диана.
— Хватит, — сказала она мужу, насильно выталкивая его из кухни, — давай уходи. Мы только что скормили ланч для четверых восьми персонам, а ты тут лезешь со своим «ну?».
Сидни отошел, чтобы женщины убрали на кухне.
— Двоюродный дядя Тоби был графом! — восхищенно крикнул он Кэти над головой Дианы, когда добрался до двери.
— А его мать была лошадью, судя по его виду, — парировала Диана, вспыхнув. — Иди уже. У нее сегодня встреча с хорошим парнем из Оксфорда, перестань вмешиваться.
— Что, правда? — спросил Сидни, наполовину скрываясь за дверью. — А чем занимается его отец?
— Занимается собственным бизнесом скорей всего, — раздраженно ответила жена, — уходи из кухни, а то не получишь чаю.
Сидни подмигнул Кэти и убрал нос, прежде чем Диана захлопнула дверь.
Кэти положила тарелку, которую вытирала.
— Спасибо, мама, у меня уже начались ужасные видения по поводу организации свадьбы.
— Ни за что, — сказала Диана, — я никогда не позволю своей дочери выйти замуж за подобного поросенка.
— Спасибо, мама.
— Тем более пока ты не сделала карьеру.
— О-о, — неожиданно воскликнула Беа, — он толкается.
Она повернулась к матери и сестре, и было видно, как ребенок в ее животе танцует румбу собственного изобретения.
— О-о, — сказала Кэти, — он будет танцовщиком.
— Ни за что, — заявила Беа, — регби, центральный игрок.
— А если ей понравится балет? — спросила Кэти. Они снова посмотрели на танцующий живот.
— Я уверена, это мальчик, — поглаживая живот, сказала Беа.
Они все улыбнулись фирменной улыбкой Симмондсов и обратились к Богу с просьбой, что им неважно, какого пола будет ребенок, только чтобы он был здоров и не унаследовал подбородок своего папаши.
В три часа дня, приблизительно в то время, когда Кэти собиралась уезжать из Глоссопа, лондонское небо отказалось от попыток стать светлее. И Сьюки больше не могла терпеть. Она знала, что это будет невежливо, но если бы Грета не хотела, чтобы ей звонили домой, она бы не дала свой номер.