Официантка
Шрифт:
— Верхний замок не работает, — сказала снова появившаяся Пэтси.
— Ты же нашла дверь кладовки, так? — спросила Кэти.
— Да, такая черная.
— Она синяя.
— Ты сказала черная!
— Я сказала синяя.
Пэтси фыркнула и снова ушла.
— Я получила работу, потому что я хорошо ее знаю, — снова обратилась к Нику Кэти, — и у меня несколько лет опыта. Как и у тебя.
— Правда? — спросил Ник.
— Да.
— Верхний замок, синяя дверь, ключ не подходит, — сообщила Пэтси, поднимая ключи вверх.
— Это потому, — с нажимом сказала Кэти, — что ты вставляла не тот ключ. Я сказала цилиндрический ключ.
— Я думала, что ты имела в виду желтый [4] .
— Нет, — улыбнулась
Пэтси снова исчезла.
— В общем, так же как и ты, — снова повернулась к Нику Кэти, — я хочу, чтобы это место было настолько хорошим, насколько это возможно. Ничего более, ничего менее.
Пэтси вернулась, неся сумку с овощами, и плюхнула ее на стойку. Сьюки и Кэти зааплодировали.
4
Игра слов: yale — «американский замок с цилиндром» и yellow — «желтый» имеют схожее звучание.
— Вот, — запыхавшись, объявила Пэтси, — кабачки.
— А перец?
— Он просил кабачки! — чуть не расплакалась Пэтси.
— И перец, — сказала Кэти, — кабачки и перец. Пэтси тяжело вздохнула и надула губки.
— А не лучше ли было бы, если бы вы туда сходили? — спросила она.
— Нет, для меня не лучше, — улыбнулась Кэти. Пэтси посмотрела на пол. Когда Кэти и Сьюки обернулись к Нику, она снова поплелась в кладовку.
— Не забудь сумку! — крикнула Сьюки ей вслед. Пэтси метнулась обратно, схватила сумку и выскочила наружу, бормоча под нос что-то вроде «да отвалите вы все».
— Не надо срываться на девочке, — сказал Ник Кэти, когда Пэтси исчезла из виду.
— Я ни на ком не срываюсь, — ответила Кэти.
— Вот ваш гребаный перец, — сказала Пэтси со слезами в голосе и швырнула сумку на стойку, — у меня перерыв.
В конце смены Кэти и Сьюки ужасно устали. Когда они впервые увидели Пэтси, то не утруждали ее ничем, потому что не нуждались в ее помощи. А теперь, благодаря ей же, им нужна была любая помощь. Их работа превратилась в один сплошной кошмар. Пэтси нужно было посидеть отдохнуть каждые полчаса, она все время жаловалась на боль в ногах и разводила гораздо больше грязи, чем посетители. Она сожгла тост, так долго готовила чашку чая, что клиент не дождался и тихонько ушел; она ходила за Кэти и Сьюки, как младшая сестренка в большом супермаркете. Мужчины этого совершенно не замечали, так что у Кэти и Сьюки создавалось впечатление, что они — уродливые старшие сестры. К вечеру они поняли, что жаловаться на некомпетентность Пэтси кому-то, у кого есть тестостерон, — это пустая трата времени. Слава богу, они могли говорить между собой.
На следующий день состоялось официальное открытие, что означало бесплатный бокал вина к каждому заказу, вкусные канапе, новую одежду для персонала (короткая юбка и верх черный, бирюзовый, фиолетовый или желтый, и небольшой белый фартук), визиты местной прессы и Джеральдину, которая взяла отгул, чтобы пообщаться с фотографами. Дэн был одет в красивый кремовый костюм, темные туфли, темный галстук и зеленое лицо. Пол не пришел, потому что что-то случилось в его офисе.
— Футболист пострадал, а это плохо скажется на городском маркете, — объяснила Пэтси, и хорошее настроение Дэна улетучилось. Казалось, он не может думать над простейшими вещами или совершить самое простое действие. Он слонялся то тут, то там, удостоверяясь, что все хорошо разговаривают с клиентами, смеются и улыбаются фотографам. Потом он пришел на кухню, закрыл дверь и привалился к стойке, массируя виски. Кэти принесла ему стакан воды и таблетки от головной боли. Она даже не смотрела на него, бросила «прими это» и ушла. Она не знала, принял он таблетки или нет. Когда Дэн вышел из кухни, она увидела, что к нему приближается Джеральдина, и почувствовала, что лезет не в свое дело. Она действовала как подружка, пытающаяся помочь еще до того, как ее попросили. Она смотрела, как стоящая к ней спиной Джеральдина, закрывающая собой Дэна, вытаскивает из сумки платок и вытирает его брови и нижнюю губу. «Да, — подумала Кэти, — именно так я себя и вела». Кэти продолжала смотреть и увидела, как парочка повернулась лицом к публике. На лице Джеральдины явно читалось неодобрение, а Дэн с чисто вытертыми бровями, казалось… Что? Сердце Кэти замерло. Это был стыд. Она видела, как Джеральдина что-то говорит ему, протягивая платок, а потом резко поворачивается и уходит. Кэти быстро отвернулась, зная, что выражение ее лица может выдать ее с головой.
Когда пришла очередь местной прессы, Дэн был само очарование. Кэти смотрела, как он разговаривает с репортером и с видом знатока оглядывается вокруг. Когда же Кэти видела его с Джеральдиной, ей казалось, что она проникает в секрет, который ей не полагалось знать. Она не должна была наблюдать публичное унижение Дэна. Внезапно она почувствовала себя опустошенной — словно адреналин вдруг перестал вырабатываться — и пошла на кухню, узнать, не нужна ли Нику какая-нибудь помощь. Ник готовил очередную порцию канапе, а еще две уже поджаривались в духовке. И вдруг на кухню вбежал Дэн.
— КАРТОФЕЛЬ ФРИ! — закричал он.
Ник и Кэти подскочили от неожиданности и уставились на него.
— КАРТОФЕЛЬ ФРИ, — повторил Дэн еще громче, как для идиотов.
— ГДЕ? — закричала Кэти.
— Парень из «Газетт» хочет картофель фри, — разозлился Дэн. — Он даст нам пять звезд, если мы приготовим ему картофель фри.
— Я на такие штучки не покупаюсь, — заявил Ник.
— Черт бы вас всех побрал! — заорал Дэн. — Он хочет картофель фри, как делала его покойная мамаша! Она умерла, когда ему было десять лет.
Кэти и Ник уставились на Дэна, а он — на них.
— Ладно, — сказала наконец Кэти, — нам нужно подсолнечное масло. Оно в подвале. Пойдем, Дэн, его надо нести вдвоем.
Она взяла ключи и устремилась вниз по лестнице. Подвал был длинным, темным и очень узким помещением с полками, на которых хранились овощи, яйца, огромные запасы томата и тунца. В дальнем левом углу стояли холодильник и морозильная камера. Вокруг было так тесно, что только один человек мог пробраться к ним и открыть дверцы. В правом углу стояли огромные канистры с подсолнечным маслом. Лампочка в подвале перегорела, поэтому Кэти оставила тяжелую дверь приоткрытой, а сама спустилась с Дэном в темноту, пытаясь не слишком часто наступать ему на ноги. Кэти показала идущему впереди Дэну, где стоит масло. Не привыкшая еще к темноте, она не могла разглядеть его. Она шагнула вперед, проскальзывая мимо Дэна и большого мешка картошки, чтобы показать его более точно. Она почти свалилась на Дэна, и ему пришлось поддержать ее, чтобы она не упала на картошку. Как только Кэти поняла, что сделала ошибку, она охнула от ужаса. Дэн повернулся к ней спросить, что случилось, но тут тяжелая дверь за ними захлопнулась, оставляя их в кромешной тьме. Кэти вскрикнула от испуга и инстинктивно ударила Дэна по рукам. Последнее, что она видела, прежде чем наступила полная темнота, это удивленный и озабоченный взгляд наклонившегося над ней Дэна.
Кэти застыла. Воцарилась тишина. Абсолютная тишина. Кэти почувствовала себя несчастной, но еще более испуганной темнотой, которая, казалось, с каждой секундой становится гуще. Она слышала участившееся дыхание Дэна. Интересно, он на нее сердится? А темнота рассеется? А если она закроет глаза, не станет ли лучше? Она попыталась. Когда она открыла их, страх вновь кольнул ее.
— Извини, — прошептала она, придвигаясь ближе к Дэну, — я забыла…
— Все нормально, — прошептал он заботливо.
Она снова закрыла глаза и прижалась к его телу — так она могла представить, что он — это темнота.
— Э-э, — прошептала она, — и правда темно, да?
Она попыталась рассмеяться, но получилось нечто скорее похожее на всхлипы.
— У тебя ведь были ключи? — спросил Дэн.
— Да, — дрожащим голосом ответила она.
— Хорошо, — сказал Дэн.
— Я немного боюсь темноты, — призналась Кэти.
К своему удивлению, Кэти почувствовала, как Дэн обнял ее и начал ласково шептать, что все будет хорошо. Она почувствовала усталость и немного расслабилась, прижимаясь к Дэну. Он прижал ее лицо к своей груди, так что не слышал ее всхлипываний.