Офсайд

Саваж Шей

–Да, наверно.

– Хорошо, так и сделаю, – сказал Джастин, вставая. – И на этой ноте пришло время для физиотерапии. Николь сегодня приедет?

– Она получила работу в библиотеке в городе, – ответил я. – Приедет немного попозже, но приедет.

– Передавай от меня привет.

– Обязательно.

Я выехал из офиса Джастина и дальше по коридору к лифту, бросив взгляд на лестничную клетку – еще один ключевой пункт в моем списке целей – и нажал на вызов. Теперь уже я встречался с Джастином лишь раз в неделю, что, полагаю, считалось показателем прогресса. В некоторые дни я чувствовал,

что до чего-то дохожу – например почти мог бы простить папу за то, как он со мной обращался – а в другие дни – по-прежнему хотел поддержать предложение Гарднера сложить кучу фоток и того, что принадлежало Лу Мэлоуну и сжечь все в огромном кострище.

Николь тоже была за этот вариант.

Полтора часа спустя я удерживал себя в вертикальном положении за счет собственных рук, при этом пот лился мне в глаза, а Даниэль подбадривала меня, стоя сбоку от параллельных перекладин турника. Мне хотелось и ее попинать. Наряду с противоречивыми чувствами к папе, в некоторые дни я любил своего физиотерапевта, а в другие – ненавидел ее.

Ноги горели.

Это было странное ощущение. Я мог их нормально чувствовать, и даже вернулся отчасти мышечный тонус, казалось, что не хватает лишь контроля над моторикой. Сидя, я мог отталкиваться ногами и поднимать тяжести, но вот с поддержанием веса собственного тела в стоячем положение – совсем другое дело. Ноги, казалось, были просто не в состоянии координировать одновременно вертикальное положение и движение вперед.

Я уже месяц мог сделать лишь пару шагов за раз, и, похоже, больше никакого прогресса.

– Давай, Томас! – сказала Даниэль. – Еще один шаг! Поднатужься!

– Я не рожаю! – рыкнул я на нее.

Правда не знаю, как эта женщина мирится со своими пациентами. А ведь она говорит, что я не самый худший из них.

– Не болтай! Сконцентрируйся!

– Ты сможешь, малыш.

Я поднял взгляд и увидел в конце перекладин Николь, даже не услышал, как она вошла. На ее лице была широкая улыбка и она выглядела такой чертовски красивой, что мне хотелось пробежать разделявшие нас шесть футов просто ради того, чтобы заключить ее в кольцо своих рук.

Вместо этого я сфокусировался на том, чтобы передвинуть одну ногу на пару дюймов перед второй.

Еще большее жжение в бедрах и левой икре – словно я бежал гребаный марафон. Пот еще сильнее заливал глаза, а в легких было такое чувство, будто на меня напал Чужой и из меня вот-вот выскочат противные мелкие твари.

Я остановился и вновь перенес вес на руки.

– Я больше не могу.

– Мы еще не закончили, – сообщила Даниэль.

Если бы в этот момент я не держался прямо за счет рук, то мог бы ударить ее.

– Я нахрен закончил, понятно? – проорал в ответ.

– Еще десять минут, – настаивала она. – После чего ты можешь передохнуть и побыть с Николь.

– Пошла ты!

– Десять минут!

– Даниэль, – окликнула ее Николь, – могу я присоединиться?

Даниэль улыбнулась и тихонько рассмеялась.

– Милости прошу, – ответила она – Еще десять минут.

– Пошли на хрен обе, – пробормотал я. Николь была манипуляторшей похуже Даниэль.

– Только если доберешься до меня, – кокетливо произнесла Николь, и моя голова вскинулась

в ту сторону, где она стояла.

Когда она вошла, я не особо обратил внимание, но на ней была одна из тех плотно облегающих кофт с V-образным вырезом, которые демонстрируют ложбинку между грудей. Волосы были перекинуты на одну сторону и спускались по спине, а одним пальцем она водила по контуру своего выреза в зоне декольте.

– Чтоб меня, – пробормотал я.

– Приди и возьми, – предложила она.

Нога двинулась почти непроизвольно.

Жжение никуда не делось, но наблюдение за перемещением подушечек пальцев Николь по ее коже ввело меня в какой-то транс. У нас не было секса уже больше недели – с той ночи в пятницу, когда она осталась ночевать в моей комнате в центре – а сейчас она практически в открытую ласкала себя. Моя правая нога медленно скользнула по полу.

– Не так сильно переноси вес на руки, – напомнила мне Николь. Ее было также трудно одурачить, как и Даниэль.

Я нахмурился, но ослабил свою мертвую хватку на перекладине. В глаза попало еще больше пота.

Еще больше пощипывание и жжения в мышцах ног. Бедра начали ныть.

Левая нога умудрилась практически оторваться от пола, чтобы переместиться вперед.

– Вот дерьмо, – пробормотал я, после чего посмотрел на Николь. Было чертовски больно.

– Я больше не могу...

– Нет, ты можешь, малыш, – сказала она. – Я знаю, что ты сможешь. Давай же!

И вслед за этим она оттянула кофту от груди и заглянула под собственный свитерок.

– Они тут заждались тебя, знаешь ли.

– Черт... это запрещенный прием...

Она накрыла ладонями свои груди и пот, стекавший по моему лицу, скорее всего смешался с каплями слюны. Еще шаг.

Я пошатнулся, но смог схватиться за перекладину и избежать падения.

Еще шаг и мне открылось чуть больше зоны декольте, когда она немного наклонилась вперед. Она сунула палец в ложбинку между грудей, и я зарычал.

– Еще три шага, малыш, – прошептала она.

Я на секунду прикрыл глаза и попытался восстановить дыхание. Ступни болели, ноги болели – вся нижняя часть тела охренительно болела, но я все равно продолжал.

Левая нога. Правая нога. Рывок.

В последний раз рванувшись вперед всем телом, я в итоге вцепился в Николь, и мы оба повалились на маты. Сердце в груди колотилось, и я с трудом дышал, но все же смог добраться до конца турникета.

– Ты смог! – завизжала Николь.

Она одновременно смеялась и плакала, обхватив мою голову руками, а я не мог решить хотелось ли мне лекарств, чтобы отключиться или же сорвать с нее кофту и присосаться к ее сиськам.

Я все же ткнулся лицом между ее грудей и изобразил звук моторной лодки.

Шекспир поведал нам: «Как часто человек свершает сам, что приписать готов он небесам!»¹³⁰. Так уж получилось, что я был уверен, мои небеса находились прямо передо мной, смеялись и целовали мое потное лицо.

Что ж, может, данное средство исцеления окажется верным.

 ***

– О... да... малыш.

– Вот так... – лепетала Николь мне в шею. – Теперь ты... трахни меня!