Офсайд

Саваж Шей

Как бы то ни было, я подозревал, что пройдет много времени прежде чем исцеляться некоторые шрамы, оставленные Лу Мэлоуном.

Ну и как... эм... папа... это воспримет?

Глава тридцать третья 

СУХОЙ МАТЧ

Я сидел за столом на взводе и не знал, что думать, пока уборщик убирал сломанный стакан, а официант постарался удалить со стола разлившуюся воду. Кончики пальцев правой ноги продолжали

непрестанно чесаться, что порой происходило и было чем-то рефлекторным, как мне объяснила Даниэль. Вместе с тем она сказала, что это хороший знак, однако, когда такое случалось, это сводило меня с ума. Я никак не мог это остановить.

Мой... отец… папа... Томас... я не знал, как мне следует к нему обращаться или в каком ключе думать. Про себя же я начал называть его Гарднером, полагая, что это кажется более естественным. Гарднер по-прежнему сидел напротив, сжав кулаки, так практически и не притронувшись к своему сэндвичу. Он не проронил ни слова, пока официант не удалился.

– Как? – Его голос прозвучал резким шепотом. – Я имею в виду... что? Что он делал?

– Винил меня, – мрачно поведал я. – Он винил меня в смерти мамы. Бил меня иногда.

– Он... из-за него ты... в этой штуке? – он махнул рукой на инвалидное кресло, мертвецки побледнев.

– Нет, – сказал я, усмехнувшись. – Это я сотворил с собой сам.

– Ты спас ту девушку, – кивнул он, вспоминая. – Николь.

– Да.

– Он бил тебя? – повторил Гарднер.

– Да, – вновь подтвердил я, опустил взгляд на свои руки и стал выводить пальцем круги вокруг пропущенной капли воды. Спустя минуту, не дождавшись от него еще каких-либо реплик, я вновь на него посмотрел.

Он дрожал, иначе не скажешь, и делал глубокие вдохи – как я порой, чтобы успокоиться – но при выдохе, все его тело задрожало от напряжения.

– Ты в порядке? – тихо спросил я.

– Да, – выдохнул он, а затем быстро передумал. – Нет! Дерьмо! Мне нужно уйти отсюда...

Он подскочил, ударившись коленями под столом, расплескав мою воду и наделав переполох на столе. Я посчитал бы это забавным, если бы не произнесенные им слова.

Ему хотелось уйти отсюда. Убраться подальше от меня.

Я почувствовал, как мои плечи поникли, в то время как тело напряглось.

– Дерьмо! Томас... я просто... я не это имел в виду... блядь!

– Все в порядке, – прошептал я.

– Нет! Я хотел сказать... мне просто нужно выйти на улицу на минутку... эм... покурить. Мне сейчас очень нужна сигарета.

– А-а, – произнес я, подняв на него взгляд. Он доставал из кармана пачку сигарет. – Ладно.

Я опустил взгляд на наши нетронутые тарелки, но есть вообще не хотелось.

– Тебе тут надоело? – спросил он и я кивнул.

– Пойдешь со мной наружу?

– Да.

Он вылез из-за стола и с мгновение стоял, зарывшись рукой в свои волосы.

– Тебе... эм... нужна помощь? Я мог бы покатить тебя...

– Нет, я сам.

Он последовал за мной, в то

время как я двинулся между столами, стараясь не обращать внимание на ступеньки.

Не знаю, на самом ли деле так было, но мне казалось, что все точно знали кто я такой. Все в ресторане знали кем я был.

Гарднер проскочил впереди меня, чтобы открыть дверь и, стоило нам оказаться снаружи, он прикурил.

– Ты... эм... куришь?

– Неа, –ответил я. – Раньше покуривал. Николь бы меня убила.

– Понятно, – он глубоко затянулся и начал ходить туда-сюда. – Я не... я... дерьмо.

Я продолжил таращиться на свои руки. В конце концов он остановился передо мной и сел на корточки, чтобы посмотреть мне в глаза.

– Томас... я понятия не имел.

Я пожал плечами.

– Никто не знал, – сказал я. – Все нормально.

– Ничего нормального! – воскликнул он, вздохнул и вновь пробежал свободной рукой по своим волосам. – Мне следовало... Я должен был надавить. Должен был просто приехать сюда. Я хотел – правда. Просто... Дерьмо, Томас! Я боялся. Был так напуган всем этим. Ведь я даже не знал о тебе и то, что он сказал – имело смысл... в то время. А сейчас... сейчас... дерьмо!

Он сделал очередной напас и выбросил окурок на тротуар.

– Если бы я знал... если бы я связался с тобой, ты бы мог мне рассказать — я бы приехал за тобой.

– Я бы тебе не сказал.

– Я мог бы... мог бы увидеть признаки.

– Я бы все отрицал, – ответил я, наконец встречаясь с ним взглядом. – Никто не знал, я все относил на футбольные травмы. Заматывал ребра и двигался дальше. Никто не знал.

– Заматывал?.. Охренеть! – Гарднер вскочил и чуть не вырвал себе волосы, после чего прикурил еще одну сигарету. От его вида мне самому захотелось курить. – Он сломал тебе... ох!

Он отбросил сигарету на улицу и снова плюхнулся на корточки рядом с моим креслом. Несколько человек бросили на нас косые взгляды, выходя из ресторана.

– Гребаный идиот... – бормотал себе под нос Гарднер. – Должен был нахрен что-то заметить. Должен был приехать… должен был... что-то предпринять. Хоть что-нибудь. Слишком нахрен эгоистичный.

Он посмотрел на меня пылающим взглядом.

– Боже, Томас – мне так жаль.

– Не нужно извиняться, – сказал ему. – Вы этого не делали.

– Да, – из него вырвался горький смешок. – Я этого не сделал. Я нихрена не предпринял. – Он закурил очередную сигарету. – Я был таким гребаный эгоистом, – сказал он с минуту пыхтя сигаретой. – Когда он сказал, что я не могу с тобой видеться, то я испытал почти что облегчение. Я не знаю, как быть отцом... Подумал, что, может, это к лучшему. В смысле... порой я думал, что самое лучшее – не быть в твоей жизни.

Он вновь взглянул на меня.

– Прости, Томас. – Он потянулся и прикоснулся к подлокотнику моего кресла. – Мне правда чертовски жаль. Я должен был быть тут. Должен был приехать к тебе, как только узнал.