Офсайд
Шрифт:
Дерьмо.
– Она не вредит моей игре, – я попытался объяснить.
– Даже не пытайся, – ответил он. – С ней покончено.
С ней покончено.
Покончено с Николь.
Моей Румпель.
– Я не хочу…
– МНЕ ПЛЕВАТЬ, ЧЕГО ТЫ ХОЧЕШЬ! – заорал он. Я отскочил назад, в то время как его кулак врезался в стену, оставляя на штукатурке дыру. – Никакая киска не разрушит твои перспективы, ты меня слышишь? Это закончится сейчас же! Живо звони ей!
С колотящемся в груди сердцем и обдаваемым жаром от ярости лицом, я сделал шаг
– Нет! – прокричал я в ответ.
На лице отца отразилась озадаченность, а когда он заговорил, то был слишком спокоен.
– Пойдем, – сказал он, – Я хочу тебе кое-что показать.
Он развернулся на каблуках и вышел на кухню. Я неохотно последовал за ним.
Кухонный стол был завален фотографиями.
Ох, блядь.
Я тут же отвернулся. Мой мозг уже итак представил, что эти изображения могли за собой повлечь, и мне не требовалось лишнего напоминания о том, что с ней случилось. Хотя я и сам знал, что уже слишком поздно, чтобы вычеркнуть их из моей памяти, все же не собирался больше на них смотреть.
– Я, на хрен, развешу их по всему городу, – сказал он и протянул мне телефон. – Звони ей. Сейчас же.
Шекспир сказал: «Так быстро исчезает все, что ярко»96. Как никогда, я был с ним абсолютно согласен.
Теперь все было кончено.
Глава двадцать вторая
ПЕНАЛЬТИ
Перевернулся на бок и обхватил себя руками. Я бы скорее предпочел получить мячом по животу от профессионального нападающего с расстояния в десять футов, чем еще раз пережить тот разговор.
Однако я буду переживать его.
Снова и снова.
Звонок…
– Привет.
– Привет, Томас! Что случилось?
Папа уставился на меня, скрестив руки на груди. Я попытался чуть отвернуться от него, создавая для себя слабую иллюзию уединения.
– Ничего, просто нужно с тобой поговорить. – Внезапно я обрадовался, что на мне была надета тренировочная футболка с моим номером. Во всяком случае, костюм подходил. Сделав глубокий вдох, я весь вытянулся и расправил плечи. – Все кончено.
– С чем кончено?
Дерьмо.
– С нами, детка, – ответил ей. – Мной и тобой. Не вышло. Я попытался с этой бойфрендовой хренью, но мне это не подходит.
Лучше уж так… по крайней мере, я ее не трахнул.
Он не тронет ее, если я сделаю то, что он велел. Я посмотрел, как он ухмылялся.
– Томас… что ты имеешь в виду? – ее голос был таким ласковым, и я почувствовал, что у меня скрутило все внутренности.
– Все и так на хрен очевидно, – рявкнул
– Там твой отец? – и вновь ее ласковый голос. – Он заставляет тебя это делать?
Нет… Румпель… пожалуйста, не лезь туда.
– Нет, просто я устал играть в эту игру, – ответил ей. – Ты получила красную карточку. Тебя выкинули. Больше в тебе не заинтересованы. Поняла?
– Но… Томас… все же было хорошо…
– Может, это ты так думала, – заставляю голос звучать беззаботно, холодно и черство. Да, именно так и было. – Ты хорошо поработала ручкой, но больше оно не стоит моего времени.
Ты должна мне поверить… рядом со мной ты больше не в безопасности. Хотя, наверно, никогда и не была.
– Томас, что, черт побери, с тобой не так? – наконец взрывается она. – В твоих словах нет смысла!
– Все очень просто, – отвечаю я. – Езжай на хрен в школу сама, сучка.
Я повесил трубку.
– Вот это мой мальчик, – папа сжимает меня за плечо. – Когда-нибудь ты поймешь, почему я все это делаю.
Не думаю, что когда-нибудь смог бы действительно понять.
В среду она попыталась поговорить со мной в коридоре школы, но я развернулся и ушел. Вообще не ходил в кафетерий на ланч, а отправился прямо на тренировочное поле с Полом и Клинтом. Она вышла на поле и попыталась прервать нашу тренировку, но я послал ее и направился в раздевалку.
Я сменил рингтон, отключил телефон и удалил свой IM аккаунт.
Весь остаток дня мне удавалось полностью ее избегать.
Я выкинул из головы все мысли о ней и не думал ни о чем, кроме игры. Вечером было все иначе, потому что мозг продолжал проигрывать моменты, когда наши взгляды встречались в коридоре. Я видел в ее глазах печаль и непонимание. На лице застыли немые вопросы, но я не мог на них ответить.
Лучше было так – быстро и жестко.
Так быстрее оклемается, потому что она была сильной – охренительно сильной. Я знал, что она будет в порядке. На самом деле, все к лучшему. Что в действительности я мог ей предложить в долгосрочном плане?
Ничего.
В четверг Джереми попытался подвести ее ко мне, я и его послал на хер.
Ударить, пасовать, бежать, словить, подбросить, пробить – это было единственным, о чем я позволял себе думать.
Пятница.
В голове лишь игра – больше ничего.
Я не замечал ничего, кроме мяча и игроков.
К концу второй половины счет не открыт, но это также означает, что я ничего не напортачил. Я знал, что они где-то там – Уэйн Мессини и кто бы его не сопровождал из «Реал Мессини». Они наблюдали за мной, а не за нападающими. Я не позволил этому вывести себя из равновесия.