Огибая свет
Шрифт:
— Если твой братец считает себя неким Энки, — спросил я чуть тише, но не спуская со Шникки внимательного взгляда, — то кем тогда мнишь себя ты?
Вокруг нас продолжала радоваться и напиваться толпа.
На экранах мельтешило, динамики ревели. Комментаторы сотен мицелиумных каналов наперебой обсуждали начало первых дворовых игр, причём многие из них делали это прямо через уличные системы звукового оповещения, перепростроченные местными умельцами-глаберами.
Замыкающий построение лжекриит не удержался, уставился на ближайшее свето-струнное полотно и теперь
Возбуждение обитателей 13-й улицы росло.
Росли и градусы потребляемых напитков, громкость музыки и высота визгливых выкриков. Ещё несколько компаний на заплёванном тротуаре у «Куска угля» пустились в пляс. Неподалёку от них завязалась вялая потасовка, в которой болельщики оплошавшей на розыгрыше команды пытались выместить злость.
Вообще-то я считал, что едкий вопрос Данаву фер Шири-Кегарете останется безответным. Однако тот всё же отреагировал, причём терпеливо и спокойно, будто бы болтая о совершенно обыденном:
— Если рассуждать в упомянутой системе координат, Ланс, то я был бы Абзу. — И сразу пояснил, заметив мою растерянность: — Мировым подземным океаном, сисадда? Очень старым богом, сущностью всех сущностей, мостом в бесконечную пучину Тиамат. Это мне, Ланс, суждено сотворить новых богов. Мне, а не братцу. Но спешить нельзя. Эмиссары ещё не одобрили мир, в котором ты существуешь, а потому пучины Тиамат могут повторно уничтожить…
— Хватит.
Я сказал это негромко и вовсе без угрозы, но джи-там послушно умолк.
Всё вокруг начало серьёзно бесить неуместностью: нелепое празднество, напускная радость бонжурцев и полный безумия спортивный транс, в который вгоняли себя любители штормбола. Видит Благодетельная Когане Но, но вопли пьяных крыс вокруг — дурной фон для вдумчивых разговоров о судьбах Тиама…
— Гладко чешешь, Карпик, прямо по шерсти, — пробормотал я, устало качая головой. — Или теперь мне называть тебя Абзу?
— Да хоть бы и безмозглой железякой. — Слепок чу-ха над моим затекающим запястьем прищурился и сложил лапы на расшитой золотом груди. — Ланс, пойми, я на твоей стороне. Это я спас тебя недавней ночью на парковке… но ты и сам это знаешь! Из лучшего ассолтера во всём мире чу-ха не попадёт в корову с расстояния в шаг. Чтобы упали трое, но не ты, мне пришлось лично перехватывать управление системой наведения.
Я поймал себя на том, что снова обкусываю многострадальные губы.
Снова «стержневое присутствие», значит… Выходит, теперь мне доподлинно известно, почему связь допрашивающего меня Молчаливого и Писклявого отключилась перед расстрелом…
— Кстати, зря, — пробормотал я задумчиво, едва не упуская нить переговоров, — хвостатые были дурными, но приказа причинить мне вред точно не получали…
— Ага-а, — саркастически ввинтил Карп, — и поэтому похитили среди ночи и увезли в фургоне без опознавательных знаков…
Мои зубы болезненно стиснулись:
— Расскажи это господину
Судя по движению плеч Шири-Кегареты, тот сделал вид, что задумчиво качнулся на пятках. Не знаю, что больше выбешивало меня в тот момент — его скрупулёзное подражание живым или попытка казаться таковым даже в приватном разговоре по гаппи.
— Я тебя понимаю, Ланс, — наконец кивнул несуществующий хетто, — ты напуган. Ты взвинчен. Ты никак не можешь решить, кому верить. Но если прибудешь в «Мост»… если только позволишь рассказать, я честно поведаю, как когда-то обнаружил в пустыне восстановленную единицу. Как позволил кочевникам обнаружить её и не сожрать в первый же день. Как подавал знаки Нискиричу фер Скичире о появлении в гнезде посланца судьбы и приносящего удачу питомца, хлопоча о появлении у тебя полноценной жизни и хоть сколь-нибудь высокого статуса.
Теперь я не перебивал, невольно вспоминая самые яркие моменты жизни в Юдайна-Сити и за его пределами.
Мог ли Карп вновь обманывать? Безусловно.
Был ли в этом смысл? Пока нащупать его представлялось затруднительным…
— Как оберегал тебя от внимания Смиренных Прислужников, — с мягкой уверенностью продолжал Данав фер Шири-Кегарета, — как филигранной подделкой отчётов и приказов рушил их планы по подготовке твоих похищений, финалом которых в каждом случае должна была стать разборка на органы. А ещё я расскажу, как Хадекин фер вис Кри собирался обнулить тебя к исходу третьих суток нового существования…
п.4.; г.4; ч.2
Я нахмурился. Какого беса?! Хадекин отвечал за моё пробуждение, а затем желал смерти?! Нянькой все эти годы и вправду оставался Песчаный Карп, выстилающий сейчас глаже гладкого?
Байши, при любом исходе разговора новых вопросов к Диктатиону было не избежать.
Ч’айя за моим плечом оставалась неподвижной, пытаясь расшифровать суть затянувшейся беседы лишь на основе уловленных реплик. Как и просили, в камеру «болтушки» девочка благоразумно не совалась, но я ощущал исходящее от неё напряжение, причём тоже растущее.
— И вот теперь, Ланс, — с грустным вздохом подытожил Господин Киликили, — после всего сделанного ты меня вдруг предаёшь…
— Чтобы предавать, — моя губа растянулась в жутковатой пародии на ухмылку, — нужно сперва послужить, не так ли?
Шири-Кегарета только кивнул, будто бы даже соглашаясь.
— Останови работу куба, Ланс, — твёрдо попросил он. — Я брошу в парк половину воинства казоку. Ещё раз проведу тебя к устройству без единой царапины, и на этот раз ты остановишь процесс. Убеждён, ты понял, что я не хочу принуждать силой, а потому лишь повторно молю. Поверь, пунчи, ни одно живое существо в этом городе не удостаивалось такой чести в разговоре с казоку-хетто «Уроборос-гуми». Даже смирпы. Никогда. Прими решение, Ланс. И я возвеличу тебя.