Огнём и сталью
Шрифт:
– Товарищ лейтенант. –ефрейтор Хома Брут поднял руку. –Разрешите напомнить – вы обещали в самолёте объявить, в какую локацию отправимся.
– Пожалуйста. –я как можно равнодушнее пожал плечами. –В двенадцатую.
Поднявшийся гомон на какое-то время даже заглушил шум четырёх турбовинтовых двигателей.
За овальными иллюминаторами, как всегда, десять минут тянулись назад серые лохмы сплошной облачности. Пилотская кабина, была, само собою, наглухо задраена. Никому бы не сознался, но лететь было страшновато. Всё время всплывал в памяти тот рейс, во время которого одинокий, никому не нужный старик умер на диване в маленькой омской квартирке. Впрочем, Надя тоже покусывала губу и мне пришлось ей ободряюще улыбнуться.
Самолёт слегка накренился. Прозвучало стандартное: -Пристегните ремни и не вставайте до приземления.
Транспортник снизился, коснулся земли, пробежка завершилась, задний люк опустился.
– На выход бегом марш!
Мы с Надей и капитаны-охранники вышли из самолёта после всех. Привезённая техника была выгружена на равнине к северо-западу от леса, в котором пряталась Крепость. Там же стояли подошедшие накануне «лунинградские» танки: четыре «тигра», один Т-35, два КВ-1, один «тигр-2». «Надежду» я решил доставить к полю баталии завтра. Привезённые сопляки с уважением косились на мои тяжёлые грозные машины.
– Командиры взводов - ко мне! –велел я. –Проследите, чтобы все влезли в кабины и вышли из игры. До завтра!
4
– Сейчас вы выйдете из игры. –говорил я на общем собрании личного состава. –Приказываю хорошенько поужинать и как следует выспаться. Чтобы все у меня завтра были бодры и свирепы. Потому что от одного может зависеть успех всей операции. Это не пустые слова, всё действительно так.
Ломать Крепость, как вы догадываетесь, придётся яростно. В отличие от прошлого раза настраивайтесь не на возможно долгое выживание – на победу. Мои команды будете выполнять молча и мгновенно. Возражение или промедление будет расценено, как предательство.
Теперь о неприятном. Простите, друзья, но на этот раз придётся воевать бесплатно. Вы знаете, что лейтенант Лунин не жлоб и не крохобор. Повсеместно бойцы сдают в фонд базы восемьдесят-девяносто процентов добычи. У нас вы распоряжаетесь половиной. Но в этот раз трофеи будут особенными. Чем-то вроде захваченного ракетоносца. Как понимаете, раздать вам захваченное добро для последующей распродажи невозможно, произойдёт утечка технологий. Компенсирую понесённые вами убытки в будущем, обещаю.
– Всеслав Глебович, вы, понятно, командир и всё такое… -не выдержала Людмила. –Но вряд ли имеете право обижать нас. Что ж, мы тут только ради своей интернатской прожиточной карточки, что ли? Богатеем и хапаем? А, ребята?
Интерны загудели, Хрюн Моржов укоризненно развёл руками. Инь Инь едва заметно кивнул с явным одобрением.
– Спасибо! –сказал я. –Теперь - отдыхать и приятных всем снов.
После отбоя движение на базе прекратилось. Артиллеристы дежурили у орудий в своих бетонных ДОТах, выстроенных Медведевой, да время от времени проходили патрули. Пошёл мелкий дождик. Звери в зоопарке спрятались в домиках, все, кроме бегемота. Тот с явным удовольствием дремал под душем.
– Не развезло бы. – Надя обеспокоенно качнула головой.
– Нет, прибьёт пыль и скоро закончится.
Некоторое время мы постояли на пороге ангара, дыша запахами мокрой земли и зелени, потом вошли.
– Знаешь, я, конечно, переживаю по поводу завтрашнего. –сказала Надя. –Но отношусь к операции не как к бою со смертельным риском, а как к тяжёлой работе. Ну да, будут потери, однако всё равно справимся. Откуда такое спокойствие?
– Потому что главное дело сделаешь ты.
5
Семь сорок. Еврейское время, в которое в глубокой древности начиналась радиопередача «Пионерская зорька». Поле к северо-западу от Крепости, на котором ночевала моя мотопехотно-танковая армада. Над влажным после ночного дождика полем вставало солнце Тулона. Или Аркольского моста. Но явно не Аустерлица, который ждал меня в будущем. Эх, жаль нет горниста, который сыграл бы сигнал к атаке.
Навстречу мне спешил НПС-ефрейтор, оставленный вчера за старшего.
– Докладывайте.
– В течение ночи и перед рассветом четыре машины пытались покинуть расположение. Вслед за ними выдвигался наш КВ-1, уничтожавший дезертиров вместе с машинами. Расход боезапаса – четыре выстрела.
– Какие дезертиры? –изумился Львов. –Куда? Психи, что ли?
– Нет, дураки. –лаконично поправил Инь Инь. –Закружилась голова от слов «двенадцатая локация». Ну, как же - Эльдорадо, край халявы и дармовых трофеев. Довезли их задаром, захотелось сбежать, обосноваться, процветать самостоятельно.
– Разболтают всем, что мы обосновались в двенадцатой. –посетовал Львов.
– Через пару часов, -снисходительно сказала Пантерина, -когда убитые отсюда пачками полетят воскресать в «детские сады», об этом узнают все. Раньше или позже, пришлось бы расшифроваться.
– Четырьмя танками меньше.
– досадливо заметил я. –Что-то подобное, разумеется, ожидалось, но всё равно… Два с половиной процента потеряли до боя. Сколько опоздавших засонь?
– Три мотоциклиста. –отрапортовал ефрейтор-непись. –Нет, теперь два, один подоспел.
– Терпимо. Все ли в башнях и за рычагами?
– Так точно.
– Тогда приказываю включить рации. Напоминаю командирам взводов – в командирском диапазоне говорю исключительно я. Для остальных действует режим почти полного радиомолчания. Отвечать только на мои вопросы. Вот на волне вашего взвода можете материть подчинённых, не переставая, не возбраняется, даже приветствуется. Выдвигаемся на боевые позиции, отмеченные в картах. По прибытии – доложить.
Взревели моторы, сизый бензиновый дым окутал поле. В сотый раз отмечаю – игра есть игра. Вряд ли в реальной жизни взводные так успешно разволокли бы почти шесть десятков мотоциклов и тридцать шесть лёгких танков и танкеток. У нас же получилось. Или просто толковых новичков отобрали? Фильтровали-то вчера долго и придирчиво.
– Пятый мотоциклетный взвод на месте. Ефрейтор Брут.
– Шестой мотоциклетный взвод прибыл. Ефрейтор Гюрзочка
– Седьмой мотоциклетный взвод ефрейтора Ахтунга - на месте