Огненная дорога
Шрифт:
Армия Гильома Каля производила поразительное, устрашающее впечатление. На первый взгляд можно было сказать, что это всего лишь чуть приодетые нищие, однако головы они держали высоко, а оружие наготове и, размахивая потрепанными знаменами, выкрикивали призывы со страстью подлинных воинов. Во главе фаланги скакали всадники с пиками, за ними шли копьеносцы, лучники со своими грубыми луками, люди, вооруженные просто дубинками и булавами, а в конце, и таких было больше всего, те, чьим оружием были лишь ножи и голые руки.
Когда солнце поднялось над верхушками деревьев, эта человеческая масса протяженностью в половину мили замерла почти в полном
Прошло совсем немного времени, и послышался крик дозорного:
— Армия приближается!
По многотысячной толпе пробежал взволнованный шум, и вскоре даже те, кто стоял в самых задних рядах, поняли, что в их направлении движется войско Карла Наваррского.
Кэт и Алехандро тоже увидели его, но поскольку они находились на возвышенной точке, то имели возможность разглядеть, что впереди основной массы скачет отряд из шести-семи всадников. Защищаясь от солнца, Алехандро прикрыл ладонью глаза, но все равно детали пока ускользали.
— Я ничего не вижу, p`ere! — закричала Кэт.
— И я тоже! Они все еще слишком далеко. Но постой… что-то происходит. — Он еще тщательнее затенил глаза. — Сама армия остановилась, но передовой отряд продолжает двигаться вперед.
Его зрение всегда было острее, чем у Кэт — трудности при разглядывании дальних предметов, по-видимому, были у нее в крови, хотя она страдала от этого не так сильно, как другие члены ее семьи. Алехандро продолжал вглядываться, испытывая нарастающее чувство страха. Впереди скакал воин в прекрасных доспехах с высоко поднятым флагом барона де Куси, за ним молодой человек, по-видимому, сам барон. Дальше следовали еще три всадника, все на прекрасных конях, вооруженные мечами, булавами и пиками самого высшего качества. И между ними скакал Гильом Каль. На голове у него красовался шлем с плюмажем. Алехандро смотрел, затаив дыхание.
Прошло немного времени, и солдаты тоже увидели то, что Алехандро предпочел утаить от дочери. Послышались крики:
— Да здравствует король Жакерии!
Кэт сжала руку Алехандро, умоляя не скупиться на детали.
— Рассказывай, p`ere! Ох, будь проклята эта моя неспособность видеть вдаль!
— Они считают, что Гильом среди всадников, — еле слышно сказал Алехандро, — и я тоже так думаю.
Не говоря ни слова, Кэт бросилась вниз по склону холма. Алехандро не оставалось ничего иного, кроме как последовать за ней.
Они пробежали мимо первых рядом фаланги, мимо командиров, которые как будто чего-то выжидали. Их кони нервно гарцевали на месте.
«Почему они не скачут ему навстречу?» — удивился Алехандро.
Командиры выглядели такими же сбитыми с толку, как и он сам, и у них хватило ума сдерживать солдат. Кэт и Алехандро бежали вдоль края леса и наконец остановились там, откуда хорошо видно было все, что происходит впереди.
Отряд продолжал скакать, медленно, шаг за шагом. Кэт повернулась к Алехандро.
— Ох, p`ere, это же Гильом! — В ее голосе звенела радость. — Господь услышал мои молитвы!
И она снова повернулась в сторону всадников.
Положив руку ей на плечо, Алехандро почувствовал, что она дрожит. И потом всадники остановились, все, кроме Каля; плечо Кэт ощутимо напряглось. Алехандро прищурился, чтобы лучше видеть; что-то явно было не так. Гильом Каль покачивался в седле, а его конь продолжал скакать вперед как будто по собственной воле, словно не всадник направлял его. Затаив дыхание, Алехандро обхватил
В конце концов конь в растерянности резко остановился, и Каль качнулся вперед. Казалось, он не может оторвать руки от какой-то точки седла. Шлем с плюмажем упал вперед и с грохотом покатился по земле — под ним не было ничего, что бы его удерживало.
Кэт вскрикнула и попыталась вырваться из рук Алехандро. Обезглавленное тело ее мужа моталось туда и обратно — это испуганный конь кружился на одном месте, то и дело взбрыкивая. Наконец несколько командиров поскакали вперед, чтобы остановить коня, и закрыли собой ужасное зрелище. Колени у Кэт подогнулись, она упала на землю, почти без сознания. Алехандро подхватил ее и побежал к дому. Он мчался через лес, перед глазами все расплывалось от слез; по пути он услышал, как пропела труба, мятежники закричали, и под топот копыт армия Жакерии ринулась вперед, чтобы отомстить жестокому убийце своего вождя. Навстречу им помчались солдаты Наварры. А что еще им оставалось делать, если, как впоследствии будут утверждать Наварра и де Куси, на них напали вопреки предложению заключить союз?
Армии встретились и перемешались; теперь грохот сражения перекрывал все звуки. При каждом вздохе горло Алехандро обжигало болью, грудь саднило, руки едва не отваливались, удерживая почти непосильную ношу. Ростом Кэт была с него и, как ему казалось сейчас, весом тоже. Тем не менее ноги Алехандро чудесным образом не подвели его, и он добежал до дома.
Положил ее на скамью и не слишком нежно похлопал по щекам, чтобы привести в чувство. Наконец она открыла глаза, и на ее лице возникло такое душераздирающее выражение горя, какого Алехандро в жизни не видел. Она снова запричитала, он обнял ее и прижал к груди, легонько покачивая; ее тело, казалось, окоченело и никак не реагировало на его объятия, недвижностью напоминая труп.
Звуки боя приближались. Совсем скоро на них обрушится целый поток раненых, истекающих кровью людей, умоляющих о милосердии, и для многих из них проявлением милосердия станет скорая смерть. Алехандро выпустил Кэт из объятий и с силой взял ее за плечи.
— Дочь, твое горе безмерно, я понимаю это. Но ты сможешь позволить себе быть вдовой лишь завтра. Здесь и сейчас требуется твое умение целительницы.
— Ох, p`ere, ох, p`ere… — продолжала рыдать она. — Его больше нет… Мой муж мертв.
— И никогда не вернется, — жестко, но с болью и сочувствием сказал Алехандро. — Отныне и навсегда это твоя ноша. — Потом голос его зазвучал мягче. — Я тоже не могу похвастаться тем, что Адель была со мной на протяжении долгих лет, и боль утраты все еще живет во мне. Но у меня есть ты, а у тебя есть я. А скоро у нас будет и твой ребенок. Мы должны сделать все, чтобы у него был мир, где он сможет расти.
Убитая горем, потрясенная, Кэт невероятным усилием воли заставила себя вытереть слезы и встала. Отец и дочь обнялись — скорее всего, в последний раз за день. Оторвавшись от нее, Алехандро распахнул дверь дома и выглянул наружу, в направлении дороги. У него мгновенно перехватило дыхание.
Позади дома, прямо на дороге, в грязи, в огромном количестве лежали сваленные как попало раненые. Некоторые сами добрели сюда и потом рухнули, других принесли товарищи. Их стоны и крики были отчетливо слышны. Алехандро повернулся к Кэт и покачал головой.