Огненная Кровь
Шрифт:
Я выгнула бровь. — Тогда ты напрасно стал мастером Огненной Крови.
Он усмехнулся. — Мне не нужно носить мантию все время, птенчик.
Он не звал мне этим прозвищем с той ночи, когда мы поцеловались. Воспоминание принесло немного тепла. Он стоял очень близко. Я чувствовала тепло его тела и ощущала запах его кожи. Чтобы избежать того, что появлялось в его теплых, намеренных глазах, я развязала плащ и положила его на руку. — Я попрошу Аду исправить это. Это займет пару минут. Ты иди без меня.
Его лицо мелькнуло от досады. —
— Нет, я и так достаточно нервничаю, без твоего хождения по коридору. Кроме того, я должна найти Аду и… это может занять дольше нескольких минут. Встретимся в школе.
Я спустилась в коридор, и он ступал по ступенькам рядом со мной. Я избегала его глаз, ощущая растущий испуг, и не желала выдать себя. Стремление сказать правду набирало силу с каждой секундой. Я не хотела скрывать что-то он него, но я думала об этом всю ночь и решила не привлекать его к побегу Аркуса, не говоря уже о весьма наказуемом акте уничтожения трона Сюд. Королева может простить своего мужа за измену, но Кай был просто симпатичным и полезным придворным, который в прошлом уже не подчинился ей. Я не хотела, чтобы он потерял все, над чем работал, из-за меня.
Я поделилась своими страхами с принцем Эйко, и он поклялся сделать все возможное, чтобы защитить Кая от любой реакции, когда я не появлюсь на церемонии посвящения. Он был уверен, что королева увидит все разум, и что она выполнит свои обещания перед Каем.
— Руби, — тихо сказал Кай, прикоснувшись к моему плечу тремя пальцами, когда мы достигли нижней ступени башни. Я остановилась — Все хорошо?
Я сделала успокаивающее вдох и заставила себя улыбнуться. — Все отлично. Я просто хочу выглядеть идеально для церемонии посвящения.
— Я далек от того чтобы критиковать тебя за внимание к твоему гардеробу. — Его голос смягчился. — Ты уверена, что все в порядке? Это большой шаг. Я бы солгал, если бы не признался, что тоже в ужасе. Но преимущества принятия обета перевешивают жертву нашей свободы.
— Я знаю, — сказала я, решительно уставившись на его грудь, чтобы мне не пришлось видеть его беспокойства. Я была так близок к разрушению, что чувствовала, как слова исповеди формируются на моем языке. Независимо от того, как я рассуждала о том, что Кай будет в порядке, я не мог не волноваться о нем. И ложь — это плохой способ вернуть все, что он сделал для меня.
Он помедлил, прежде чем добавить: — Ты знаешь, что тебе нужно пройти через это сейчас, не так ли? Она ожидает этого, особенно от тебя. Было бы опасно отказаться.
— Я просто хочу, чтобы мой плащ починили. — Я заставила себя встретить его глаза.
— Хорошо. — Он посмотрел на меня еще несколько секунд, затем поднял подбородок указательным пальцем и предупредил: — Но если ты опоздаешь, я заставлю тебя платить за напитки в таверне позже.
— Договорились, — сказала я, снова жалея, чтобы мне приходиться лгать.
Я отмахнулась от него с улыбкой, мой желудок скривилась от вины и нервов.
Осознание этого послало ударные волны через мое тело. Мне было больнее, чем я хотела признавать. Я буду очень по нему скучать.
Я наблюдала, пока он не скрылся из виду, запечатлев в моей памяти яркие волосы и худой атлетизм его движений. Когда он ушел, я позволила себе взглянуть на пустой дверной проем, у меня болело в груди.
С чистым дыханием я оттолкнула чувства. Не было времени жалеть. Я бросила плащ в угол и помчалась к северной башне.
Когда я добралась до прихожей наверху, я замедлилась, увидев, что принц Эйко уже там. Двое охранников стояли у двери Аркуса вместо шести. Когда они увидели меня, у них появилось двойное выражение замешательства.
— Принцесса Руби, — сказал принц Эйко с поддельным удивлением. — Я только что послал других охранников присутствовать на вашей церемонии, как просила королева. — Его слова был совершенно неубедительными для моих ушей. Нужно предупредит его позже, чтобы он никогда не рассматривал карьеру на сцене.
— Я вернулся за кое-чем. — Мы не совсем репетировали детали этой части. — Вы не дали мне… — Я подошла ближе к одному охраннику, не в силах думать о чем-нибудь, что могло мне понадобиться от супруга королевы.
— Ах, да, — сказал он, ища что-то под своим плащам. — Я предполагаю, что ты имеешь в виду это? — Свободной рукой он схватил одного охранника так, что тот уронил алебарду, а другой он вытащил кинжал и молниеносным движением, приставил его к горлу охранника. Я сделала то же самое с другим охранником, хотя мой кинжал вышел из моего рукава не так быстро. Мы репетировали эту часть.
— Открой дверь, — приказала я, глядя в яростные глаза охранника.
— Нет, — сказал он ясно, его челюсть вызывающе возвысилась.
— Ты получаешь баллы за верность. — Я прижала кинжал к его коже. — Я уверена, что ты получишь особое признание за это на своих похоронах. — Я сделала движение, словно резала горла, надеясь, что он не заметит, что лезвие было затупленным как масляный нож.
Его глаза округлились. — Я буду уволен, если впущу вас.
— Уверяю тебя, — сказал принц Эйко, — вина будет на мне. Я даю вам слово, вы не пострадаете за это.
Охранники взглянули друг на друга из уголков глаз, затем мой охранник указал другому, достать ключ и отпереть дверь.
— Ах-ах, — предупредила я, когда мой охранник дернулся. — Оставайся на месте, пока я не скажу тебе двигаться.
Когда дверь распахнулась, голос Аркуса стал низким и резонирующим, послав дрожь через мою кожу. — Это сигнал для меня, что я злоупотребил вашим гостеприимством?
Он улыбнулся мне с порога. Несмотря на напряженность в груди, я улыбнулся в ответ.
— Напротив, — легко ответила, принц Эйко, — моя жена хотела бы, чтобы ты остался. Но я думаю, что ты найдете наши планы более предпочтительными.