Огненная мансуба

Райт Дамина

– Ты поистине станешь величайшим ханом! – И эти слова Теркая звучали искренне.

Сейчас, глядя на перепуганного брата, Эрекей воскрешал в памяти другого Теркая. Того, кто дружески протягивал руку, поддерживал взглядом и одобрял всё, что говорил Эрекей.

Старшие братья были из другого теста, принадлежали старой эпохе с её мелкой грызнёй за крохи власти, чтобы потом упиваться ею и заставлять приближённых целовать себе ноги. Но Теркай мыслил иначе. Когда-то.

– Что скажешь теперь? Когда нет Совета беев, когда власть полностью в моих руках? –

Эрекей хотел услышать правду, но едва ли он дождётся её от нынешнего Теркая. Жир и страх – вот всё, что он собой представлял.

– Ты… поступил правильно, брат, – Теркай нехотя пил куумс, но отставить чашу не смел. – Тебя… нас… ждёт великое будущее.

Эрекей отвернулся и крикнул:

– Бахар!

Теркай снова задрожал. Лицо его стало пепельно-серым, глаз задёргался.

– Что я сказал не так, брат?

Не отвечая ему, Эрекей дождался, пока на пороге комнаты возникнет могучая фигура полуобнажённого и босого раба. За поясом у Бахара торчали два кинжала в ножнах, лицо – как у бронзовой статуи.

– Нам нужны певицы. У брата дурное настроение, – и, поймав взгляд Теркая, Эрекей коротко рассмеялся и потрепал его по плечу.

Осмелев, Теркай спросил:

– Тебе и Амрел для создания Империи нужен?

Эрекей убрал руку и помолчал.

– Да, брат. Он мне нужен.

Илькам был моррейцем – жителем когда-то покорённого бей-ялинцами небольшого княжества на западе. Моррея оставалась верна своим обычаям, несмотря на то, что веру в лунных богов там приняли, и в каждом городке стояло по святилищу. Моррейцы продолжали носить свои длинные туники, отращивать бороды до пояса, писать книги на своём языке, а князья Морреи не падали ниц перед ханами, а лишь склоняли головы.

Из летописи Эрекей знал, что несколько раз в Моррее вспыхивали бунты, и ханы жестоко их подавляли. Однажды проявишь слабость, и тебе же оттого хуже будет.

Теперь в Моррее никто не бунтовал. Сыновья покойного князя поделили власть и почти не ссорились между собой. О недовольстве и народных мятежах не могло быть и речи. Но жители Морреи всё равно вели себя, как высшая раса, покорённая дикарями.

«Заносчивый народец», – Эрекей посмотрел на стоявшего перед ним Илькама. Его жидкая, снежно-белая борода спускалась почти до колен и была перевязана лентой. Туника Илькама была поношенной и грязной, из рваных башмаков высовывались большие пальцы, но старик держался с достоинством, словно сам князь.

– Ты сделаешь то, что я велю? – Эрекей устроился поудобнее на своих подушках. Илькаму сесть не предлагали – невелика птица.

– Сделаю, – хмуро отозвался Илькам. – В обмен на исцеление.

Изнутри его разъедала неведомая болезнь, а правая рука с детства не выросла. Эрекей едва заметно скривил губы. Дэйя были один страхолюдней другого, сколько ни видел их Эрекей. У лекаря, который ему служил, руки были здоровые, зато всё тело покрыто коричневыми пятнами.

– Будет тебе… избавление, – Эрекей помедлил. – А теперь ступай. Я тебя позову, когда придёт время.

После ухода Илькама Эрекей открыл учебник по шатранджу, составленный неким эл-Кахарани и переведённый на бей-ялинский язык, и начал расставлять на доске красные и чёрные фигурки. Решение задач – мансуб – ихранджанцы считали благотворным для ума, и Эрекей был с ними согласен. Рука его вдруг замерла – Эрекей снова прикинул, не пойдёт ли что-то не так в его собственной мансубе.

Амарель. Он действительно был нужен для создания Империи с единой религией, которая позволит держать людей в страхе перед единым владыкой. Но положиться на Амареля Эрекей больше не мог. Хоть таинственная Кальфандра и наделила своего жреца могуществом, ума она ему не прибавила. И то, что натворил Амарель в Афирилэнд, было явным доказательством. Эрекей отложил учебник и посмотрел на доску.

– Визирь против рух – и победа? Немыслимо!

Казалось немыслимым и то, что Амарель, имея такую силу и дракона в своём распоряжении, не покончил с повстанцами. С принцессой и её нелепым «войском» из убогих калек и больных – так называемых дэйя.

Эрекей вспомнил, как брат рассказывал ему о плане Амареля. Тогда Эрекей не сдержался и ударил кулаком по доске, на которой точно так же была расставлена позиция. Фигурки полетели в разные стороны, и одна чуть не угодила в лоб съёжившемуся от страха Теркаю.

– Принцессу надо было убить! Сжечь огнём! Весь север должен был пылать! – Эрекей схватил Теркая за воротник и, притянув к себе, выплюнул ему в лицо:

– И ты глупец! Почему не прислал мне хоть голубя с письмом, хоть гонца?! Я бы образумил мальчишку!

Теркай жалко лепетал, но Эрекей отпустил его, уже не слушая. Окажись перед ним тот «мальчишка» – пальцы Эрекея сомкнулись бы на его никчёмной белой шее, и того гляди, Кальфандра встретила бы своего жреца на… как он говорил, Полях Мёртвых?

– И я хорош! – Эрекей щелчком пальцев отшвырнул пешку, подкатившуюся к его ноге. – Кому доверил задачу…

Сейчас Эрекей был холоден и спокоен. Подвигав визиря туда и сюда, он расплылся в довольной улыбке: кажется, не всё так сложно.

– Вот и пойман рух, – Эрекей смешал фигуры.

Амарель скоро окажется здесь, и теперь Эрекей присмотрит за каждым его шагом. Одна маленькая хитрость – и мансуба будет решена.

– Бахар! – Эрекей отодвинул доску и кивнул рабу, всё это время сидевшему в тёмном углу, на фигурки. – Убери всё в ящик.

Тот повиновался. Прикажи Эрекей, чтобы в ящик по частям засунули человека – Бахар сделал бы это с таким же хладнокровием.

Он был не просто рабом – они с Эрекеем росли вместе, играли в детские игры, дрались игрушечными саблями и упражнялись в стрельбе из лука. Когда Бахара хотели выпороть, Эрекей выручал его; когда Бахар услышал от своего юного господина, что или старшие братья однажды его удавят, или ему придётся их убить – то предложил свою помощь.

В пыточном деле Бахар также был хорош, и немало врагов Эрекея сознались в своих замыслах, рыдая при одном виде щипцов, на которых запеклась кровь.