Огненная мансуба
Шрифт:
– Дрова, значит, – крестьянин помял в руках грязную шапчонку. – И их увидели… Там, в поле.
– Кого – их? – терпеливо спросила Мэриэн, видя, как он наморщил лоб, стараясь описать незнакомцев. На помощь пришёл брат:
– Чёрный Путник! И человек. С ним. Сначала стояли… потом улетели.
Говоря, как Чёрный Путник легко и свободно взмыл в небо, таща за собой спутника, как дитя малое, крестьяне едва не захлёбывались от ужаса. Молва приписала великану невиданную волшебную силу, и теперь вся деревня Марла страшилась, что ночью он придёт, убьёт их и утащит все запасы еды. Мэриэн смутно
– Чёрный Путник улетел далеко в Бей-Ял, – Мэриэн старалась убедить крестьян, что бояться им нечего. – Он не вернётся.
Но вместо того, чтобы убраться прочь, они стенали и жаловались на свою судьбу, голодную зиму, а теперь ещё и Чёрный Путник, мол, появился нежданно-негаданно посреди вечерних сумерек.
– Чьи земли? – коротко и утомлённо спросила Мэриэн.
– Герцогини Сагрельской, – уж это они выговорили без труда.
Вот как. Тарджинья ещё в Гафарса, и даже когда вернётся, придётся помогать ей со всем этим. Мэриэн недовольно потёрла горячие виски – у неё заболела голова. «Надо было поручить кому-то другому…»
– Мы обязательно вам поможем. А пока идите, – натянуто улыбаясь, обронила она и выпрямилась в кресле. – Гербен…
Дэйя, ставший начальником дворцовой стражи, явился на зов Мэриэн. Бегло осмотрел растерявшихся юнцов с ног до головы. В его лице ничего не дрогнуло, хотя когда-то Гербен был таким же простым тружеником.
– Проводи этих людей к выходу из дворца. И вот что, – Мэриэн подозвала Гербена поближе и вполголоса сказала ему: – Сунь им украдкой по пять серебряных церов.
«Небось по дороге проедят и пропьют».
– И… вели проследить за ними.
Гербен поклонился и отошёл. Очень скоро Мэриэн смогла с облегчением вздохнуть, подумать о еде, об отдыхе… и вспомнила про Лойса – она же велела ему не уходить.
Сердито выбранившись, Мэриэн позвонила в колокольчик, и явился молодой русоволосый стражник.
– Найди и приведи ко мне Лойса, ростовщика, – не глядя, велела Мэриэн.
Когда стражник ушёл, Мэриэн снова потёрла виски ладонями и долго смотрела в пылающий очаг, думая о том, что вечером займётся своими собственными делами. На её землях уже не хозяйничали разбойники, не голодали крестьяне, и в городах начались кое-какие постройки. И всё равно, нужно было прикинуть, когда удастся вернуть деньги, взятые из государственной казны.
Дверь снова тихонько открылась.
– Вы меня звали, Ваша Светлость, – Лойс был бодр и весел, как если бы не прождал полдня в холодных коридорах дворца.
– Новое поручение, – кратко объяснила Мэриэн, опасаясь, что у неё вот-вот заурчит в животе. – Вы с Юэном должны найти мне кое-кого. И снова дэйя.
Лойс безо всякого удивления вытащил шар из кожаной сумки, которую носил переброшенной через плечо.
– Это должен быть человек с необычным даром, – Мэриэн не отрывала глаз от пламени, лизавшего сосновые дрова. Раздался негромкий стук – шар на подставке оказался на столе перед Мэриэн, совсем как утром.
– Каким? – Лойс протянул руку к шару, собираясь вызвать Юэна.
Мэриэн отвернулась от очага, и звук, донёсшийся из её голодного желудка, похоже, наполнил собой всю комнату.
Ну и ладно.
– Чтобы понимал, лгут ему или нет, – Мэриэн вдруг остро пожалела, что такого человека не было рядом с ней раньше. – Чтобы любую неправду чувствовал.
V
– Ихранджанские зубочистки – это лучшее, чем я отбеливал зубы! А я что только не пробовал. Слышал ещё, что там, где много яблок, зубы протирают мякотью, – Кариман покопался в своей сумке, вынул пару веточек и сунул Амарелю под удивлённое молчание всего семейства Рисхан. Такие господские забавы, как отбеливание зубов, им явно были неведомы.
– Я тоже… слышал, – Амарель покосился на любопытных смуглых детишек, сидевших рядом с ним, и спрятал обе веточки за пазухой. – Весьма… признателен.
Он не был уверен, стоит ли благодарить за такую мелочь, но ведь Кариман, не раздумывая, делился всем, что у него было, не только зубочистками. А за еду и воду Амарель забыл его поблагодарить.
– Э, Кариман, – заговорил отец семейства – он выглядел как человек средних лет, но уже седой, – расскажи нам про Ихранджан!
Дети, приученные молчать, пока говорят взрослые, привычно жевали чёрствые лепёшки, запивали водой и слушали. В семействе Рисхан было шестеро детей, и старшие девочки выглядели такими же юными, как Тарджинья, а младшие – как Эсфи. Но отец гордо сообщил гостям, что уже весной выдаст замуж всех четырёх.
Одна из девочек, с бесчисленными чёрными косичками на голове, толкнула сестру в бок, указала на Амареля, и обе зашептались. Амарель неловко отвернулся и услышал, как Кариман пустился в рассказ:
– Ихранджанцы – народ чудной! Вы бы слышали, что они сочиняют о джиннах. Мы и кости едим, мы и любой облик принимать умеем…
– Кости! – повторила жена Рисхана и приглушённо засмеялась.
– Иногда они не лгут, – в тихом деревенском домишке голос Каримана был особенно звучным, – раньше мы соль не ели. Такой старинный обычай. Никогда этого не понимал…
– Соль ещё найти надо, – рассудительно заметил Рисхан.
Амарель понимал, о чём он говорит. В Гафарса соль считалась небывалой роскошью, она могла появляться только на столах у господ. В рассказах путешественников, которые Амарель читал в храме, говорилось, что в иных странах соль была как деньги, из неё даже монеты делали.
– В Ихранджане и бедняки находят! – Кариман сделал энергичный жест своей огромной рукой и едва не задел хозяина. – А поскольку джинны соли не ели, пошло поверье, что от них можно защититься солью! Рассыплешь на пороге – и джинн не зайдёт.
Рисхан неодобрительно покачал головой, погладил бороду и изрёк:
– Что взять с богатых! Они не только солью, хлебом и тем разбрасываются!
Амарель усмехнулся – завтра его ждут те самые богатые, швыряющие объедки на пол и спьяну заливающие пол куумсом, но, конечно, говорить об этом не стал. Он старался помалкивать, благо Кариман не упомянул о том, что Амарель – Великий жрец и покоритель елмаузов. Говорили здесь Рисхан, его жена – молодая, но рано увядшая женщина, – и Кариман, друг семьи.