Огненное прикосновение
Шрифт:
Глава 15
– Ты ничего не сможешь сделать, – произнес Рейф медленно и угрожающе. – Это корь. Это то же самое, что оспа: они или умрут, или нет.
– Я могу дать им что-нибудь жаропонижающее. Могу принести им облегчение. – Они спорили уже десять минут. У Энни на руках все еще лежал младенец, который уже успел ей улыбнуться, продемонстрировав два крохотных белых зуба, а сейчас шумно сосал пухлый кулачок.
– А что ты будешь делать, если несколько воинов, выздоровев, решат убить меня и превратить тебя в рабыню? И то в том случае, если их знахарь не приревнует и не решит, что ты тоже должна умереть.
– Рейф, прости, я знаю, что поступаю вопреки твоему опыту, но я не могу уйти, как не могла не прийти сюда. Пожалуйста, пойми! У большинства из них уже появилась сыпь, значит, они начнут поправляться через несколько дней. Всего несколько дней.
Интересно, подумал Рейф, когда это он стал такой размазней во всем, что касалось Энни.
– Ты же понимаешь – я мог бы заставить тебя уехать.
– Понимаю, – призналась она. Он был достаточно силен, чтобы заставить ее сделать что угодно. Она даже понимала его позицию и, учитывая весомость его аргументов, вдвойне ценила сдержанность Рейфа, особенно при его обычной несговорчивости.
– Нам опасно так долго оставаться на одном месте.
– Но стоянка апачей, возможно, самое безопасное для нас место, если мы не в пути. Скольким охотникам за наградой придет в голову искать нас здесь?
Никому – вынужден был признать Рейф. Он обнаружил, что снова уступает.
– Ладно. Четырех дней хватит?
Энни подумала.
– Должно хватить.
– Хватит или нет, четыре дня – крайний срок. Как только некоторые из этих бугаев начнут ходить, мы уедем.
– Хорошо. – Она понимала мудрость такого решения. Только то, что Энни будет помогать апачам, не значило, что те это оценят.
Она насчитала шестьдесят восемь человек. У нее никогда прежде не было столько пациентов одновременно, и она не знала, с чего начать. Первое, что Энни предприняла, – прошла по всем вигвамам и проверила, в каком состоянии каждый из них. У некоторых болезнь протекала в легкой форме, у других – в тяжелой. Старуха, которая, по-видимому, пыталась ухаживать за всем племенем, имела достаточно мужества, чтобы с воплями наброситься на Энни, когда та опустилась на колени возле больных в вигваме, где она пряталась. Рейф быстро схватил старуху за руки и заставил ее сесть на место.
– Перестань, – резко приказал он, надеясь, что его тон заставит ее замолчать, хотя она и не поймет слов. Жаль, что он не знает хотя бы нескольких слов на языке апачей, но маловероятно, чтобы кто-нибудь тут говорил по-английски. Тем не менее старуха отползла обратно в свой угол и свирепо смотрела оттуда на пришельцев.
Энни не питала особых надежд на выздоровление больных корью. Самую большую опасность для всех представляла лихорадка с ее настолько высокой температурой, что начинались конвульсии. Она часто сталкивалась со случаями, когда люди, выжившие после такой лихорадки, повреждались в уме. Вероятна пневмония и другие осложнения. Если бы она позволила себе задуматься, здравый смысл заставил бы ее признать, что надеяться особенно не на что. Но задумываться Энни себе не позволяла. Даже если она спасет только одного, это все же будет своего рода искупление за жизнь Трэйгерна. Энни надеялась, что запасов ивовой коры хватит. Она принесла воды и поставила ее на огонь, все время размышляя над тем, что ей следует предпринять. Чай надо заварить не крепким – он ослабит лихорадку, даже если не победит ее окончательно. Она была уверена, что сами индейцы знают местные растения, помогающие при лихорадке, но как спросить их об этом, не зная языка?
Пока чай настаивался, Энни начала второй обход вигвамов на этот раз в поисках каких-либо трав, применяемых индейцами. Возможно, ей удастся использовать некоторые из них Рейф следовал за ней по пятам, настороженный как волк на охоте.
Младенец снова кричал. Возможно, он был голоден. Энни вошла в вигвам, где он кричал, и взяла его на руки. Очевидно, ребенок все-таки больше был испуган, чем голоден, потому что снова удовлетворенно затих у нее на руках. Она унесла младенца с собой.
В одном из жилищ Энни действительно обнаружила пучки высушенных растений, но большинство из них были ей неизвестны. Жаль, что она так мало знала лечебные свойства местных растений. Тем не менее взяла их: может быть, та старуха подскажет ей, как применять некоторые из трав.
Двое мальчишек выползли из своих вигвамов и смотрели на пришельцев испуганными глазами. У одного из них в руках был лук, размером с него самого, но стрелять он не пытался. Пробегая мимо, Энни улыбнулась им, пытаясь приободрить, но мальчишки отводили глаза.
– Давай подержу ребенка, – пробормотал Рейф, видя, как Энни, держа его на одной руке, другой пытается отмерить мед и корицу для чая из ивовой коры. Она с удивлением посмотрела на него: почему-то мысль о младенце, покоящемся на этих могучих руках, казалась смешной, но Энни охотно
рассталась с обузой.
Младенец снова расплакался. Рейф уложил маленькую пушистую головку в свою большую ладонь и прижал ребенка к груди, но малыша это не успокоило. Энни с тревогой взглянула на него.
– Надеюсь, он не заболевает, – сказала она. – Корь так опасна для грудных младенцев. Может, он просто голоден.
Он плачет, потому что Энни отдала его, подумал Рейф. Несомненно, он был и голоден к тому же, но прикосновение Энни успокаивало его несмотря на голод. Рейф окунул палец в горшочек с медом и сунул его в крохотный ротик. С минуту младенец пронзительно орал, потом сладкий вкус меда привлек его, он вцепился в палец и начал яростно сосать. Рейф поморщился, почувствовав два острых зубика.
– Эй! Проклятие, ты, маленький людоед, отпусти! Мед исчез, а его палец не был вкусной пищей. Младенец снова принялся кричать. Рейф хотел было снова опустить палец в мед, но его остановила Энни.
– Давать младенцам мед нужно осторожно. Иногда они сильно заболевают от него. Может быть, его до сих пор кормит мать – почему бы тебе-не выяснить? Если нет, я там припрятала печенье, оставшееся от завтрака. Намочи его в воде и давай ребенку по маленькому кусочку. И посмотри, не
мокрый ли он.
Взметнув юбками, Энни исчезла. Рейф с тревогой посмотрел на маленького хищника у себя на руках. И как это он превратился в няньку? Как прикажете выяснить, кормит ли мать младенца? Эта женщина почти без сознания, а он все равно не говорит на языке апачей? И что имела в виду Энни – посмотри, не мокрый ли он? А если и мокрый? Он представления не имел, как тогда быть.
Однако накормить ребенка было хорошей идеей. С этим он сможет справиться. Поискав в седельных сумках, Рейф нашел остаток печенья. Детеныш опять пищал и сучил ножками. Рейф всегда думал, что своих младенцев апачи держат спеленатыми на специальной доске, но, возможно, это только когда мать носит их с собой.