Огненное сердце
Шрифт:
— Хочешь сказать, что на Западе города лучше защищены? — спросил я, посмотрев на Джека в упор.
Он ни чуть не смутился.
— Да, Хизар, — ответил Джек, — ахары — славный народ, но города вы строить явно не умеете. Стены западных городов гораздо выше и сработаны они из камня, а не из навоза. Ты запросто сможешь призвать свой огонь и сжечь стены Амбухата.
— Сжечь город? Ни за что! — возмутился я.
— Я сказал, что ты можешь сжечь только стены, — возразил Джек.
— Но пожар перекинется и на здания, — продолжал спорить я.
— А ты контролируй огонь, —
Я задумался. Управлять огнём я, конечно, мог, но это было в бою при атаках противника. И то сказать я не мог использовать пламя, когда враг и соратник находились слишком близко друг к другу. Ведь огонь мог поразить не только противника, но и преданного мне воина. Тогда мне приходилось браться за меч. Смогу ли я сделать так, чтобы огонь уничтожил только стены, а пламя при этом не перекинулось бы на городские строения?
— Скиталец прав, Хизар, — Одноглазый положил мне руку на плечо, — ты должен попытаться.
— Хорошо, — произнёс я после недолгого раздумья, — но прежде отправим послов в город. Предложим ханам сдаться.
Неудержимый смех Скитальца огласил Степь. Воины тревожно переводили взгляд то на меня, то на Джека. Я не мог проглотить эту обиду, это явное проявления неуважения ко мне.
— Смеёшься надо мной, Джек? — почти как змея, прошипел я.
— Да брось, Хизар! — сквозь хохот проговорил насмешник. — Сам подумай, не глупо ли со стороны великих ханов добровольно отдавать свою власть?
— Не глупо, коли они хотят жить! — грозно произнёс я. — А не глупо ли тебе смеяться надо мной?
— Только не надо мне угрожать, человек с огненным сердцем, — Скиталец сделался серьёзным, — я волен смеяться над кем захочу, если услышу глупость. Отправишь послов, впустую потеряешь время.
— И всё же долг обязывает меня прежде попытаться решить дело миром, — нахмурился я, — там, за городскими стенами не только наши враги, но и наши друзья, жаждущие освобождения от гнёта.
— Ах да, я и забыл, что ты играешь в благородного героя, — кривая ухмылка вновь появилась на лице Джека. Этого стерпеть уже было невозможно. Я кинулся на Джека и схватил его за горло. Цепкие мои пальцы почувствовали жар, поднимавшийся из глубин моего существа.
— Что же ты меня шутом выставляешь! — заорал я, сотрясая противника, как мешок с просом. Джек попытался разжать мои пальцы. Лицо его покраснело, глаза выпучились.
— Хизар, стой! — послышался голос Одноглазого.
Я усилием воли заставил себя разжать пальцы и отшвырнул Скитальца на землю. Тот закашлялся, держась за горло и тяжело глотая воздух.
— Приготовить послов для переговоров, — отдал я приказ и поспешил заняться этим вопросом, не обращая внимания на Джека, хотя ярость бурлила во мне.
Через пару часов группа посланников была сформирована. Она состояла из пяти воинов, руководил которыми наш великан Гурик. Я возлагал на него большие надежды, так как громила был не только великим воином, но и умным человеком. Он должен был убедить великих ханов сдаться, уступить право правления человеку, предназначенному судьбой для
— Надо чтобы с воинами в город проник смышлёный ребёнок и разнёс радостную весть о том, что пророчества начали исполняться, — заявил старик.
— И как мы это сделаем? — спросил Марик.
— Очень просто, — Одноглазый хитро прищурился, — Гурик настолько большой, что под его плащом спрячется ушлый мальчишка. Как только группа окажется за воротами, ребёнок спрыгнет со спины великана и помчится по городу, затеряется в толпе, а потом разнесёт благостные вести. Уверен, горожане, уставшие от деспотизма, встанут на твою сторону, Хизар.
План, конечно, был сомнительный, ведь ребёнок мог испугаться, мог быть схвачен воинами Амбухата, стражниками ворот, да мало ли что ещё могло стрястись. В конце концов мальчишке могли просто на просто не поверить. Однако никаких других идей, как переманить на свою сторону горожан не было. Пришлось согласиться на предложение Одноглазого.
— Осталось выбрать подходящего ребёнка на эту роль, — подвёл итог Марик.
— Я знаю, кто отлично справится с этим заданием, — сообщил я и тут же направился к группе женщин, отыскивая глазами Илону.
Увидев меня, девушка вздрогнула и опустила глаза.
— Где Агыр? — как можно мягче спросил я.
Илона удивилась, но спрашивать ничего не стала. Она молча привела ко мне мальчика. Я присел перед ним на корточки и потрепал по чёрным сальным волосам.
— Как дела, вони? — спросил я Агыра, тот внимательно посмотрел мне в глаза, — у меня есть важное задание для тебя. Только ты сможешь с ним справиться.
Илона, услышав эти слова, явно занервничала. Она перепугалась за ребёнка, к которому успела привязаться всей душой. Я почувствовал некоторую вину перед ней, ведь никто не мог знать наверняка останется ли Агыр в живых. Я решил честно сказать мальчику, что задание опасное и начал объяснять задачу более подробно. Агыр слушал, а глаза его разгорались воинственным огнём. Ещё бы, это же было настоящее дело, достойное мужчины. В отличие от Агыра Илона не пришла от услышанного в восторг.
— Ты понимаешь, что мальчик может погибнуть? — тихо произнесла девушка.
— Мы все можем погибнуть, — так же тихо ответил я, — потому мы должны использовать всякую возможность для победы. Я понимаю, твоё сердце тревожится за дитя, но Агыр рождён мужчиной и сейчас его помощь нам просто необходима. Он уже не младенец. Дети Степи взрослеют рано.
Больше мне нечего было сказать в своё оправдание. Да, я решил использовать дитя для достижения своих целей. Да, это было опасно, но куда более опасно было бездействовать, ждать, пока Степь войдёт в полную силу, а разрозненные ахары не смогут ней сопротивляться.