Огненное сердце
Шрифт:
— Племянник мой, Омис Обэк, сверг когда-то меня с трона. Точнее он проделал тонкую работу, чтобы вынудить меня передать власть в его руки. Подданные наши были им подговорены, воины изменили мне. В тот день мерзавец ещё не на столько обнаглел, чтобы резать всех подряд, поэтому я остался жить. А теперь я стар и я больше не конкурент хану Омису. Но не это меня печалит, Огненное Сердце. Я стражду, наблюдая обнищание наших людей. Хан ни сколько не заботится о своей деревне. Он оставил нас прозябать здесь в Степи, а сам трётся возле великих ханов в Амбухате. Сколько времени прошло после священных дней Харун-Даха, а наш горе-глава так и не вернулся сюда. Выручка от торговли не дошла до жителей деревни. Просмотри: здесь нет ни хана, ни воинов. Кто защитит
— Я бы оставил тебе часть своих людей для охраны, но у меня на счету каждый воин, не так уж нас и много.
— Я понимаю это, Хизар, — кивнул Форэм. Я прошу тебя лишь об одном: убей проклятого Омиса. Он разорил наш клан.
— Я непременно сделаю это, — мысли мои закипали при воспоминании об этом негодяе.
— Вот и славно, — вздохнул старик, — а теперь пора спать.
Он указал мне на ложе, а сам разместился на соседнем. Утомлённый, я сразу закрыл глаза.
Ночь пролетела быстро. Казалось, мои веки только сомкнулись, но тут пришлось проснуться из-за дикого шума. Я вскочил. Свет сверху струился из дымового отверстия. С улицы раздавались крики и плач.
— Хизар! Хизар! — послышался голос Одноглазого. — Беда!
Я выскочил из юраки, обнажив меч и сверкая глазами. Ахары отпрянули от меня. Следом из жилища вышел и Форэм.
— Один из наших убил ребёнка! — выпалил Одноглазый, не дожидаясь вопросов. — Вон его ведут наши воины!
Я посмотрел, куда показывал Одноглазый. И правда мои воины вели мужчину, руки которого были скручены за спиной. Следом за ними шла вопящая женщина. Лицо схваченного было опущено вниз, а голову покрывал капюшон.
— Кто нарушил мой приказ? — взвыл я. — Это Джек Скиталец?
В глубине души я даже надеялся, что это Джек. Мне этот чужестранец не нравился своим независимым поведением. К тому же он мог вести подрывную деятельность, настраивая против меня людей, что уже случалось. Какой удобный случай расправится с опасным человеком законно.
Схваченного подвели ближе, и сердце моё вздрогнуло, пот выступил на лбу. Это был Санбек…
Молчанием окрасилось степное неприветливое утро. Народ сходился всё ближе. Даже орущая женщина, казалось, онемела. Санбек поднял на меня глаза и его рот скривила презрительная улыбочка. Он первый начал разговор.
— Хизар, прикажи отпустить меня. Ничего особенного не случилось. Я просто решил развлечься со служанкой вот и всё.
— Причём здесь ребёнок? — строго спросил я.
— Он убил моего сына! — взорвалась новой волной отчаяния женщина. — Бедная моя девочка приглянулась этому хищнику! Он напал на неё и повалил наземь! А мой младший сынишка кинулся защищать сестру, тогда этот изверг одним ударом вышиб из него жизнь!
Негодование вскипело в моей груди, глаза в любой момент могли начать метать искры.
— Ты что наделал! — взревел я. — Я что сказал? Я сказал никого не трогать!
— Но, Хизар, это всего лишь слуги…они почти рабы, — запинаясь отозвался Санбек. От его ухмылки не осталось и следа.
— Я говорил тебе сотню раз, что рабство надо искоренять! И прежде всего надо искоренять его из сознания людей! Я так и не смог вышибить его из твоей головы!
— И что ты со мной сделаешь? — нервно рассмеялся Санбек. — Прикажешь выпороть в присутствии толпы? Из-за какой-то челяди?
— Отойдите от него, — приказал я воинам.
Те повиновались.
— За нарушение приказа, за убийство невинного дитя ты проговариваешься к смерти, — слова мои монотонным ритмом оглушили виновника трагедии. И в тоже время резали мою душу.
Лицо Санбека перекосилось от ужаса и удивления.
— Постой, Хизар, что ты несёшь? — пролепетал он в волнении. — Я же спас тебя, помнишь? А перед этим я привёл тебя в катакомбы, помог там освоится…ты не можешь…
— Могу… я должен, — тихо, но жёстко ответил я, еле сдерживая боль, терзавшую мне грудь. — Я обещал жителям этой деревни, что
— Ты не можешь мня убить! — истерично заорал Санбек и бросился на меня. Но я уже воздел карающую длань к небу. Мгновение и струя пламени впилась в тело моего соратника, перед которым я был в долгу. Пламя тут же обволокло Санбека, причиняя ему нестерпимую боль. Он орал так, словно глотку рвут десяток человек. Запах палёной плоти заставил присутствующих закрыть носы. Люди в ужасе застыли, они были не в силах отвести взгляд от чудовищного зрелища: Санбек катался по земле в предсмертных муках. Его пожирал огонь. Женщины плакали, старики увели подальше детей, воины молча взирали на жуткую картину. Я закрыл глаза, чтобы не видеть, как обугленные руки и ноги дёргаются в последних конвульсиях. Из-под закрытых век моих катились слёзы, и мне пришлось отвернулся. Открыв вновь глаза, я увидел перед собой Одноглазого. Старик смотрел на меня в упор своим единственным глазом. И во взгляде этом не было ни осуждения, ни страха. Он кивнул мне, а я, изнывая от невыразимой душевной боли, быстрым шагом пошёл прочь от места казни. Я убегал от смерти соратника, убегал от страшной реальности, убегал от самого себя, но я знал, что с намеченного пути я уже не сойду.
Глава 14. У стен Амбухата
После казни Санбека прошло несколько дней. Я избегал все разговоры о произошедшем. Нестерпимая боль щемила сердце. Кипучая деятельность помогала её заглушить. Первым делом я отправил послов во все ближайшие деревни с призывом вступить в мою армию и идти вычищать Амбухат от тирании великих ханов. И это возымело успех. Многие главы менее влиятельных кланов согласились выступить против ханов Амбы, Лина и Эгги. К тому же выяснилось, что головорезы Омиса Обэка уже успели изрядно набедокурить практически во всех селениях ахаров. Они вели себя нагло, враждебно по отношению к собственному народу. Их не могли остановить защитники деревень, так как вооружённых до зубов грабителей стало слишком много. Послы не только призывали от моего имени покончить с тиранией, но и объявляли, что явился в Степь человек с огненным сердцем, который, как предсказано в легендах, подарит своему народу светлое будущее, создав могущественную империю. Надо сказать, что ахары свято чтут предания, поэтому многие, увидев мои сверхспособности, моментально признали меня своим владыкой и избавителем. Сам же я начинал тяготиться ролью всенародного героя. Теперь я понимал, что имела ввиду Пророчица, о чём предупреждал меня Одноглазый. Став предводителем освободительного движения, я взвалил на свои плечи невероятно тяжкое бремя ответственности. Отныне и я, чтобы удерживать власть в своих руках, должен буду забыть о милосердии к нарушителям законов и правил, мною установленных. Санбек стал первой жертвой моей власти, моего долга и предназначения.
В деревне мы дожидались тех, кто откликнется на мой призыв. Всё это время я постоянно советовался с Одноглазым и Форэмом Обэком, составляя план захвата Амбухата. Сложность заключалась в том, что город защищают воины, отличающиеся непревзойдённым мастерством, выносливостью и бесстрашием. Все знали, что воины Амбухата будут драться до последней капли крови. В народе ходили легенды об их свирепости. Одним своим видом они могли устрашить неокрепшие сердца. Страшные железные маски закрывали их лица, придавая своим хозяевам вид жутких демонов. Кольчуги и железные перчатки с острыми шипами дополняли этот образ. Оружие у воинов Амбухата тоже было отменным: длинные обоюдоострые мечи, кинжалы «жало змеи», метательные диски с острыми краями, называемые часто «солнцем погибели».