Огненный дождь
Шрифт:
– Стоять! – оборвал скок Ивещей, на миг забыв, кто сейчас – набольший. Дружина, впрочем, привычно послушалась, а князь Лютень пропустил своевольный приказ мимо ушей. Не до того было. Страшно… Ни одного встречающего!..
– Неужели – погибли? – недоверчиво пробормотал Лютень. – Все? Нет, быть того не может! Там же Рудослав! А он – один из лучших воевод всей Родянии!
– И Ярослав-сотник там же! – мрачно сказал Ивещей. – Княже, а ежели там – засада? Наших побили, сами в ущелье укрылись… Побить нас, понятно, не побьют. Но кровушку
– А может, к ним помога подошла! – предположил кто-то из сотников мрачным, полным трагизма голосом. – Тогда и нам может всерьёз достаться!
– Боишься! – уколол его кто-то из побратимов-сотников.
– Боюсь! – немедленно ответил тот. – С нами князь! Его головой в пустячном походе рисковать права не имеем!
– Помолчи… осторожный! – поморщившись, оборвал его Лютень. – Подумай лучше, каково тем, кто, может, жив ещё! Вон, кстати, кто-то знак подаёт со скалы. Кто зоркий, позрите, наш или чужак!
– Наш! – радостно возвестил мгновением позже сотник Любомудр. – Это ж Яросвет! Из сотни Ярослава воин! Такого второго толстяка во всей тысяче не сыщешь! А то и в войске… Если уж он машет, значит, и впрямь можно приближаться!
– Точно! – подхватил кто-то ещё. – Враль Яросвет тот ещё, но предателем никогда не был. И не заделается!
– Вперёд! – подумав немного, приказал Лютень. – Но разгляду вперёд всё же пустим… Любомудр, ты поведёшь!
Завистливый ропот был ему ответом. Князь Лютень в последнее время высоко ставил Любомудра-сотника. Поговаривали – даже выше сотника Ярослава. Вот этот приказ – новое этого возвышения подтверждение…
Любомудр, гордый и счастливый, увёл свою сотню вперёд. Остальная дружина, впрочем, ненамного отстала от разгляды. Шагов на двести. Как раз хватило передовой сотне, чтобы втянуться в ущелье…
Сотника Любомудра, уже спешившегося, увидели сразу. Не увидишь его, когда стоит на коленях над чьим-то телом и что-то во весь голос кричит. Таких тел – в большинстве своём неподвижных – в ущелье было много. Куда больше сотни или даже двух… Многие, но не все – в базиликанских доспехах. Стратиоты, значит. Остатки гарнизона Малого Кирифора…
– А! – услышал Лютень чей-то оглушительный рык. – Медведи пожаловали! Здорово, здорово, браты!
– И ты здравствуй, Рудослав! – тихо сказал потрясённый князь. Было от чего потрястись… Рудослав выглядел пьяным и таким растрёпанным, словно только что из пекла выбрался. Здесь и было пекло. Рудослав выбрался из него в изодранных доспехах, с иззубренным, несмотря на булатное лезвие, мечом. С абсолютно безумным взглядом тёмно-серых глаз…
– Боги, что здесь случилось? – вопросил изумлённый Ивещей. – Сколько их было?
– Много! – голос у Рудослава был необычный, ломкий и резкий. – Достаточно для того, чтобы от сотни Рыкуна ничего не осталось… Хотя нет, вот она – сотня! Семеро, кажется? Остальные легли, удерживая ворога! И Он не прошёл! Все здесь остались, сволочи…
Рудослав всхлипнул, не стыдясь слёз. Лучшая его сотня, собственными руками выпестованная и взлелеянная чуть ли не с отрочества. Вся… вся до последнего воина полегла здесь…
Лютень медленно спешился, обнял воеводу за плечи. Мягко, но решительно встряхнул, сурово добавив:
– Держись! Держись, воевода! Да, жалко воинов… Как ты-то выжил?
– Сотник лисов помог! Атаковал по склону, сотня была почти свежая… Да ещё два десятка твой сотник послал… У него, кстати, тоже бой был. Базиликанцы через горы нас обошли, прямо на него обрушились. Не знаю, чем закончилось… ещё не был там… но раз с той стороны стрелы не летят, значит – одолели наши!
– Рашта, Мирон – со мной! – рявкнул, немедленно преисполняясь тревогой, Лютень. – Ивещей, ты тут пока…
– Не тревожься, княже! – успокаивающе пророкотал воевода. – Справлюсь!
– Я и не тревожусь! – тихо ответил Лютень, карабкаясь по крутой тропинке наверх. Сзади всё же пристроился десяток дружинников – лишнее, и его личный травник Первак – это, пожалуй, кстати.
Дружинники действительно оказались не нужны. Наверху хозяйничали воины из сотни Любомудра. И те немногие выжившие из сотни Ярослава – в основном ветераны – кто мог держаться на ногах. Поначалу Лютеню показалось, что их так мало – хватит пальцев на руках, чтобы сосчитать. Но нет – просто многие лежали вповалку, раненные настолько тяжело, что не могли встать. Травник им наверняка не лишним окажется. Тем более такой опытный и умелый, каким был Первак…
– Первак! – заорал князь, оборачиваясь.
– Он уже приступил, княже! – ответил ему молодой десятник, улыбаясь слегка снисходительно. – Разве не видишь?
Стеснённо кивнув, чувствуя полнейшую свою бесполезность, Лютень медленно пошёл по небольшому каменному плато. Идти было тяжело, всё плато было завалено трупами его воинов и базиликанцев, трупов было очень много и если ногу не удавалось поставить на твёрдое, приходилось оскальзываться на мягких ещё телах мертвецов… Князь медленно поднялся на площадку, где двенадцать неживых родянских тел соседствовали с полутора дюжинами базиликанских трупов. Небольшим кружком, вокруг одного из тел понуро стояли дружинники. Лютень узнал троих десятников из сотни Ярослава, да травницу Тиллу, белеющую перевязанным плечом, да нескольких воинов из старых. В центре их тихого кружка лежал одинокий воин. Вроде бы мёртвый.
– Ярослав! – потрясённо пробормотал Лютень. – Первак, где ты там?!
– Я тебе нужен, княже? – Первак, даром что травник, голосом отличался могучим. – Подожди чуток…
– Пусть кто другой займётся! – Лютень почти орал. – Иди сюда! Бегом!!!
Первак, хоть и слыл среди дружины старинным другом князя – ещё по отроческим временам – приказ его выполнил быстро и без дальнейших споров. А когда, сильно запыхавшись, вскарабкался наверх, не стал долго расспрашивать и склонился над телом сотника.