Огненный дождь
Шрифт:
Ярослав, впрочем, в резне не участвовал. Взяв с собой два десятка – Яросвета и Ждана, он поспешил к самому большому и богатому дому, ещё и башенкой увенчанному. Там, если прав был ведун, жил маг-погодник…
Они почти добежали, когда погода начала портиться. Быстро портиться… Задул сильнейший, почти шквальный ветер и только что голубое и безоблачное небо закрыла низко плывущая, чёрная как сама смерть туча. Из неё прямо на головы дружинников, уже поднимавшихся на крыльцо, хлынул сильный дождь. Струи хлестали, как плети, вбивали головы в плечи, а на невеликой, по два десятка шагов в любую сторону, площади стали образовываться огромные лужи грязной воды. Впрочем, дождь был недолог. На смену ему пришёл град, и вот тут дружинники взвыли. Градины, тем более такие огромные, даже через доспех доставали до тела.
– В дом! – заорал вдруг Яросвет. – Это
То же самое, наверное, подумали и другие дружинники. Сразу больше десятка рванулось внутрь, часть полезла через окна и дорогое цветное стекло, вставленное в оконные рамы, жалобным звоном признало своё поражение в борьбе за жилище…
Внутри дома взорвалось криками и коротким звоном железа, потом наружу – опять же мокрые, в дымящейся одежде, вывалились Яросвет и ещё шестеро. Десятник просто привалился к крыльцу, словно тошноту побороть желая. Его воины бросили на землю, прямо под ноги Ярославу, что-то гибкое, завёрнутое в грязно-коричневую тряпку. Сотник развернул эту тряпку и сразу понял, почему так страдал Яросвет. То ли в ярости, то ли из опаски, мага дружинники изрубили в мелкое крошево. То, что лежало сейчас перед сотником, было чем угодно, но не человеком. Да там даже костей целых не осталось! Наверное…
– Добро! – поборов тошноту, сказал Ярослав. – Молодцы! Пошли что ли, воеводу искать!
– А чего его искать? – удивился Яросвет. – Вот он, идёт! Живой и здоровый. Чего и вам желаю!
– Ну, всё закончилось? – бодрый Рудослав словно и не бежал только что через сады, чтобы успеть к дороге раньше возможных беглецов. – Молодцы, хвалю! Никто выскочить не успел!
– Поспешать бы надо, воевода! – подумав, сказал Ярослав. – Всяко может быть… Лучше бы мы поближе к стенам оказались!
– А кто тебе сказал, что мы к самым стенам пойдём? – удивлённо воззрился на него Рудослав. – Я ведь видел, там – чистое поле без единого холмика, за которой можно было бы зацепиться!
– А куда ж мы тогда пойдём? – удивлённо уставился на него сотник. – Ведь сам князь Буйслав…
– Князь Буйслав штурмует острог! – холодно оборвал его Рудослав. – И пусть штурмует. Перун обязательно дарует ему удачу! А мы пойдём на полдень. Вон там, в двух верстах, горы сужаются и поднимаются кверху. Там, если я правильно помню, начинается дорога к перевалу Грома! Там – лучшее из всех возможных мест, чтобы задержать врага. Притом – неважно будет, сколь его много. В такой узине десяток устоит против сотни, а сотня – против тысячи. Три же сотни удержатся против целой армии! Что, разве не дело говорю?
– Дело-то дело… - пробурчал Ярослав, уже по-другому глядя на синеющие вдалеке горы. – Нет, всё же рисково! Если хотя бы малый отряд базиликанцев окажется выше, нам несдобровать…
– Сотник, а разве я спрашиваю твоего совета? – небрежно прервал его Рудослав. – Я говорю тебе, что пойдём туда! Ты – выполняешь!
– Выполнить я выполню, не впервой! – медленно ответил Ярослав. – Но и говорить правду не перестану! Хотя бы заступ наверх послать!
– Тьфу на тебя! – сердито сплюнул Рудослав. – Очень нас много?! Хорошо… Будет там заступ стоять! Два десятка! И – всё, не зли меня больше. Дружину – поднимать! Разнежились, понимаешь…
Через четверть часа две с половиной сотни Рудослава быстрым маршем двинулись на полдень. Только когда они ушли, из окраинного дома выбрался хрупкий, черноволосый мальчишка, весь измазанный сажей. С ненавистью взглянув вослед уходящим воинам, он заспешил совершенно в другую сторону. К Малому Кирифору, до которого, если по расстоянию, ему вдвое меньше бежать, чем проклятым гардарам – до гор.
8.Трибун Вениаминус Рудус. Малый Кирифор. Приступ. 23 день месяца Вересеня.
Малый Кирифор был построен всего-то двадцать лет назад. Правда, на месте небольшого пограничного поселения беглецов из Фронтира. Расположенное почти на самой границе, собой закрывавшее проход к самой короткой дороге на Базилику, это поселение было идеальным местом для строительства крепости. Цель у этой крепости, разумеется, была та же самая – защита перевала Грома. В крепости стояла не так давно целая арифма отборной базиликанской пехоты. Почти семь тысяч пехоты и конницы, отборные воины Серой Тангарской… С тех пор минуло всего-то семь дней, а сколько изменилось! Серой Тангарской аримы больше здесь не было. Осталось лишь три когорты во главе с трибуном Вениаминусом, потомком славной фамилии Рудусов, да одна банда акритов, в которой, после того как часть воинов ушла в горы, оставалось четырнадцать десятков бойцов. Даже конницу, для обороны стен, впрочем, бесполезную, стратиг Анфинос забрал с собой. Он вообще был очень откровенен, этот проклятый Клунус 88 , всегда враждовавший с Рудусами. И даже не попытался укрыть от трибуна, что шансов уйти отсюда живыми – нет никаких. Притом держаться приказал до конца… Как будто с тремя когортами, пусть и составленными из ветеранов, можно удержаться от… от многотысячного войска гардар!
88
Клунусы – одна из восемнадцати древнейших и богатейших фамилий Базилики, происходящая из Глассии, в то время как Рудусы – из Парс Номадики.
Трибун, хоть и представлял себе, из скольких тысяч состоит заполонившее всё пространство до горизонта гардарское войско, думать об этом не хотел. Уж больно тоскливо становилось, когда подсчитывалось соотношение… двадцать пять воинов-гардаров к одному его, базиликанскому то бишь! Ну вот, опять посчитал!..
А впрочем, считай там, не считай, а войско гардаров уже не в лагере было, а двигалось под стены. Многочисленные цепи ратников оказались уже в двух сотнях шагов и сейчас трибун без особого напряжения различал гербы варварских родов на щитах, видел, что прямо на ворота двигаются воины с огромным туром на щитах, а справа – воины из рода Медведя. Штурм был уже неизбежен, надежды не было никакой… Слышно было, как рядом поскрёб затылок, тяжело вздохнув, примипил 89 Ливий. Происходящий из простых диактриев 90 , он так и не обучился хорошим манерам. Потому в пятьдесят лет – по прежнему примипил, а не трибун… Впрочем, он сам, хоть и природный новелиссим, в тридцать пять – трибун а не арифмарх…
89
Примипил – старший центурион, командир первой центурии по совместительству командующий манипулой.
90
Диактрий – малоземельный независимый крестьянин
– Что вздыхаешь, примипил? – сухо спросил трибун. – Никак боишься?
– Ты как будто не боишься, трибун! – огрызнулся Ливий. – Это ж не армия – море людское! А знаешь, как говорят наши моряки? Если посреди моря насыпать островок из песка, через час или год от него не останется и следа. Так и здесь. От нас не то что следа, памяти не останется! Посмотри, как идут!..
– Вот дойдут, и кончится наше время! – угрюмо сказал Вениаминус. – Ты выполнил мой приказ?
– Весь припас роздан воинам! – заверил примипил, прицельным взглядом высматривая в первых рядах тех, кого через несколько мгновений будет убивать. Будет, будет! Сколько-то гардар всё же погибнет!
Тяжело вздохнув, трибун глянул вдоль стены… У него было восемнадцать почти полных центурий пехоты. Хорошей пехоты. Но – почти не было стрелков из лука, а пращники – трибун знал по старому опыту пограничных стычек с гардарами, против варварских стрельцов совершенно бесполезны. Ну, или нет. Немного пользы будет. По крайней мере какое-то время варвары не смогут высунуться из-за щитов…
И тут воздух наполнился свистом стрел. Тысячи стрел разом взвились в воздух там, внизу, чтобы через несколько ужасно коротких мгновений обрушиться на стены, отыскивая любую брешь в них и доставая защитников форта… Рядом с трибуном, всего в нескольких шагах, рухнул на землю центурион Валерий – молодой и очень перспективный офицер из знатных. Простая стрела попала в его благородный глаз и центурион, кажется, даже не успел понять, что с ним случилось. Таких как этот центурион – трибун знал да и видел – было сейчас множество. Гардары никогда не пренебрегали прикрытием лучников, вот и сейчас, можно было сказать: Гелиос 91 не видно за тучей стрел. Одна стрела, кстати, скользнула по наплечной пластине лорики трибуна. Кажется, даже прочертила своим булатным остриём царапину на блестящей поверхности доспеха. Ну, тут уж ничего не поделаешь…
91
Гелиос – солнце.