Огненный дождь
Шрифт:
Его возглас, не сразу понятный, относился к происходящему в Малом Кирифоре. Небольшой городок, скорее даже форт, запиравший путь к перевалу Грома, вмещал в себя всего одну арифму пехоты и солдатские семьи. Тысяч двенадцать, вряд ли больше. Там наверняка сознавали, что выстоять против всего огромного войска гардар не смогут. И потому сейчас ворота ненамного приоткрыли, сквозь образовавшуюся узкую щель по одному выскользнули пять, нет – семь всадников. Четверо, пусть и богато одеты были, являлись обычными стратиотами. Может только – триариями. Один был центурионом, ещё двое являли собой высшую
– Послы! – определил князь Рудевой. – Никак так напугались, что сразу сдадутся?!
– Вряд ли! – усомнился князь Буйслав. – Скорее опять будут тянуть время… Проклятые горы! Стой этот городок на равнине, мы могли бы оставить здесь осадную рать, а сами пошли бы дальше! А здесь… Он запирает нам дорогу, мы можем атаковать только в лоб, по узкой, в триста шагов шириной, долине! А нас будут бить в упор, как уток, одуревших от обжорства и ожиревших настолько, что не могут взлететь! А потом, когда мы возьмём город, остатки защитников невозбранно отойдут через задние ворота к перевалу. Хорошо, если не встанут там! Вот где одолеть их будет почти невозможно…
Речь была длинна и полна настоящей горечи. Князь Буйслав повоевал в разных частях света, в молодости вместе с повольниками ходил даже за море, на номадов. Он знал о чём говорил. Вот только в горах и ему воевать не довелось…
– Я как-то читал, что даже по самым неприступным горам можно пройти! – осторожно сказал Рудевой. – Если б мы могли набрать отряд охотников, да послать его в обход… Да, по скалам! А что, есть другой выход? Если ты боишься, князь Буйслав, эту дружину могу повести я.
– Нет! – возмутился Рудослав, с надеждой оглянувшись на дядю. – Я! Я моложе, и как воин – лучше!
– Помолчи! Воин… - презрительно бросил ему Буйслав. – Впрочем, воин ты и впрямь неплохой. Куда лучше, чем полководец!
В лицо Рудослава словно кипятком плеснули. Побагровев, он несколько мгновений яростно пожирал дядю ненавидящим взглядом. Впрочем – справился. Безмолвно глаза опустил…
– А пусть и впрямь Рудослав идёт! – неожиданно поддержал его Лютень. – Воин он и впрямь славный. А дело будет жарким, там нужен острый меч и быстрый ум! Я бы ему своих молодцев доверил…
– Ишь, покрывает дружка! – буркнул, смягчаясь, Буйслав. – Стакнулись, пока вдвоём разгуливали… Добро! Если князь Рудевой не против, дружину поведёт Рудослав. Триста воинов можешь отобрать! Любых! Но – из города никто не должен выйти. Ни один воин. Ни одна женщина. Ни один ребёнок…
– Любых воинов? – ещё раз уточнил Рудослав. – Совсем любых, княже?
– Любых! – заместо Буйслава подтвердил Лютень. – Только витязей одних набирать не советую. Из них одних войска не получится.
– Что я – дурной? – даже обиделся Рудослав. – Я охотников наберу. Лучников – из лисов… сотню дашь, князь Рудевой?
– Дам! – пожал плечами князь-лис. – Даже две – дам! Если хочешь…
– Да нет, благодарю… - поморщился Рудослав. – Сотни будет вполне достаточно… Князь Лютень, того сотника, если пойдёт, дашь?
– Какого сотника? – сделал удивлённое лицо Лютень.
– Того… зверя! Ярославом, кажется, зовут?
– Ах, Ярослава… - протянул Лютень. – Так он ранен был в Сальме ещё! Три седмицы, конечно, минуло. Но пока и боёв не было. Впрочем… Если он сам пожелает, отчего бы нет. Пусть идёт!
– Вот и добре! – обрадовался Рудослав. – Честно скажу, будь он из туров хоть на четверть, давно бы к себе в дружину переманил! По душе он мне, право слово! Смелый воин, а воюет с головой!
– Только вот сотню второй раз поправлять пришлось! – вздохнул Лютень. – Опять на четверть поуменьшилась.
– Сам ведь в самые жаркие места тыкаешь! – уличил его князь Буйслав. – Но воин и впрямь – очень добрый! Хотя я бы ещё подумал, возвышать его, или нет. Горяч сверх меры!
– Так я пошёл! – пока суть да дело, быстро сказал Рудослав. – Ещё войско поднимать!..
– Иди! – кивнул ему дядя. – И помни, с рассветом выступаешь!
Рудослав махнул рукой, мол – понял. Уже издалека...
3.Ярослав и Рудослав. Лагерь родянского войска под стенами Малого Кирифора. Вечер 21 дня месяца Вересеня.
Стило тихо поскрипывало, вдавливаясь в бересту. Ярослав, устроившись так, чтобы отблески костра падали на него как можно более яркие, писал очередной свой кощун. На этот раз – о штурме Сальма. Жаркое было дело, сотню опять пришлось пополнять… На этот раз дали пожиже, полных десяти десятков не было. Восемь – да. Восемь сумели набрать. А десятники… Да почти все старые остались. Только Жароока да Некраса и недосчиталась сотня. Под Фронфором – там бывшая Берсенева сотня накрылась под магическим огнём – Ярославу и его воям повезло. Всё сражение простояли в засадном полку, в деле даже на исходе толком не поучаствовали. Всего и потерь – Травень на полном скаку обрушился с коня. Конь передние ноги да шею переломал, Травень только нос расквасил. Крепкая рожа!..
– Да, крепкий орешек! – протянул с дерева отрок Ратша. – Как бы зубы не обломать. Как думаешь, Яр?
– Кому Яр, а кому – сотник Ярослав! – под сдержанные смешки воинов прорычал Ярослав, отрываясь от грамотки. – Слезь, пока на шею кому не обрушился!
– Яр… - возмущённо вскричал Ратша. – Когда это я с дерева падал?!
Внизу, под деревом, кто-то спал. Вроде крепко, натянув плащ на голову, под неё положив седло. От ора Ратши спящий проснулся и сердитым голосом Добрана прорычал:
– Если рухнешь на меня, не только руки-ноги, но и шею переломишь! С моей помощью… Эй!
Последний вопль относился к поступку Ратши, одобрения не заслуживающему ни в коем случае. Отрок взял, да и метнул во всеми уважаемого десятника дубовый жёлудь. Вроде и мелкий, лёгкий предмет, а попав, заставил вскрикнуть. Попал, кажется, в ничем не защищённую шею.
– Ах ты ж… - пробормотал Добран, ленясь, впрочем, вставать. – Ну… сам напросился!
Ему всё же пришлось встать, а дальше все с ужасом увидели, как в руках Добрана появился лук, он быстро натянул тетиву и выпустил одинокую стрелу. Сверху донёсся сдавленный крик, потом затрещали, ломаясь, ветви… Хрупкое отроческое тело несколько раз по пути успело переломить ветви, потом тяжело, мешком, рухнуло под ноги набежавшим дружинникам. Ратша остался лежать без движения. Право, как мёртвый лежал…