Огненный Дракон
Шрифт:
«Поворотная Война. Мало кто ее теперь так называет, — подумал Кейб. — Целые края стали пустошами, пепелища и кладбища испещрили землю. Это было жестокое испытание. Все маги, кто послабее, погибли — и с ними множество огненных змеев. Наконец война достигла Города Знаний.
Не было секретом, что стратегию драконов разрабатывал не Император, а Пурпурный Дракон, Правитель Пенаклеса. И на нем-то Хозяева решили сосредоточить силы. Ялак повел свои силы в Бесплодные Земли, место единственной настоящей победы Хозяев. Он должен был предотвратить возвращение Бурого и остатков его воинства. Лохивар, столица Серой Мглы, должен был задержать Черного. Натан Бедлам должен был повести остальное войско против Города Знаний.
— Их предали с самого начала. Лохивар изменил и открыл ворота врагу. И силы защитников повели драконью армаду к Пенаклесу. И если бы не Грифон, они успели бы вовремя. Он встретил предателей с маленьким наемным войском и отбросил их назад. Вот потому-то он и стал нынешним Лордом Пенаклеса.
Все больше Кейб понимал, почему они так спешат достичь города. Еще немного — и надежда хотя бы на относительную безопасность пропадет.
— Но и Ялака предали. Азран. Этот так называемый сын Натана поразил его в спину Рогатым Клинком. Ялак даже не узнал, что с ним произошло. Здесь его предвидение ему изменило.
— А как меч попал к драконам?
— Даже Азран не всеведущ, — ухмыльнулась Гвен. — Бурый, увидев расстройство в рядах врагов, решил разгромить их окончательно. Он дрался в человеческом обличье, а оружие его сломалось. И тогда он ранил Азрана и похитил клинок. О, почему он не убил его! Тогда-то я и покинула поле боя, чтобы присоединиться к Натану и предупредить их, пока еще не все потеряно. Бурый отбросил и рассеял войска Хозяев, но преследовать не мог. Его кланы были близки тогда к полному уничтожению.
Кейб припомнил слова Бурого Короля. Как он его ненавидел! Кейб почти понял свирепого змея. Но он сам вырыл себе могилу собственной злобой.
Леди глядела на него:
— Я знала, что есть еще дитя. Твоя мать погибла, и Натан, надо думать, похитил тебя у отца, чтобы тебя не постигла участь Азрана и ты не стал рабом тьмы. Я…
— Стоп! — вскрикнул Кейб. — Ты хочешь сказать, что видела меня?
— Ну да…
— Но ведь ты же спала годами, десятилетиями!
— Да. Понимаю… Но… Я не знаю, как это объяснить. — В ее голосе звучало искреннее недоумение.
— Мне же нет еще двадцати пяти! А по твоим словам получается… Получается, что с тех времен…
Темный Конь перестал пощипывать траву. Он все еще казался обычным конем, но в голубых глазах появилась хитринка. Уши стали торчком. Ему тоже стало интересно.
Колдунья начала читать какое-то заклинание, быстро перебирая пальцами.
— Ты помнишь только обычную жизнь? Ничего больше?
— Ничего.
— Странно, очень странно. По-моему, это колдовство, но оно уже настолько с тобой срослось, что даже я не могу отделить. Однако видно, что оно пошло тебе на пользу.
— Что мне делать?
Она развеяла заклинание. Словно мягкая кисточка дотронулась и отскочила от его кожи.
— Не знаю, что и сказать, — развела руками волшебница и повернулась к Коню: — Я готова выслушать тебя. Конь фыркнул:
— Как ве-еликодушно с вашей стороны! Насчет парня у меня только две идеи. Во-первых, заклинание, которое ты исследовала, почти наверняка наложено Натаном Бедламом, и именно оно, скорее всего, причина странного детства Кейба. Ты сама говоришь, оно пошло ему на пользу. И послушай совет: отбрось пустые домыслы, пока не доедем до Пенаклеса. Там мы все узнаем.
— Ты думаешь, в Библиотеках мы что-нибудь найдем? Конь поковырял копытом землю.
— Я думал кое о ком другом.
— О ком? — Лицо ее потемнело.
Кейб не заметил опасного изменения в голосе.
— Ну конечно, о Симоне!
— Симон? — Гвен обернулась к нему.
— Ну да. Это он привел ко мне Темного Коня. И сказал, что мы встретимся в Пенаклесе.
— Опиши его. — От ее голоса повеяло ледяным холодом.
— Высокий. В плаще с капюшоном. Лицо не опишешь — оно всегда какое-то расплывчатое…
— Сумрак! — Крик Гвен напомнил первую встречу с Темным Конем. — И ты принимаешь от него помощь, от проклятого страшнее Азрана! Глупец!
— Леди Гвен, вам известно о проклятии Сумрака не более, чем мне! — Темный Конь сумел перекричать девушку. Кейб тихо порадовался, что на дороге никого не было.
— Я убью его!
— Ха! И перекалечишь всю землю вокруг? И кто после этого сдвинет Чашу весов в другую сторону?
— Он, — она утихла и, казалось, выбирала слова, — сотрудничает с Грифоном?
— Да, они вместе до конца, и ты это знаешь!
— До конца? Ну таким манером это недолго… Кейб, ошарашенный, переводил взгляд с одного на другую. Что за белиберда?
— Хватит тратить время. — Леди встала. — Теперь, когда я знаю, кто еще с нетерпением ждет нас в Пенаклесе, я тороплюсь туда еще больше.
Не дожидаясь Кейба, она вскочила на спину Коня. Кейб последовал ее примеру, все еще надеясь, что она объяснит свое поведение. Вот уж воистину темпераментная женщина!
— Кто такой — Сумрак? Какое он имеет ко всему этому отношение?
Слова ее были непонятны.
— Единственный чародей, сравнимый с Натаном. И самый ненавистный. Он может все спасти — и все погубить. Противоречивая натура…
Темный Конь приготовился к новой скачке. Но больше он не смеялся.
8
Пенаклес был совсем близко. Этот край был густозаселенным. По дороге шло множество людей. Порой, столкнувшись, они начинали жарко спорить, куда лучше идти и где, будет безопаснее в приближающейся заварушке. Кейб не понимал большей части их слов, но все было и так ясно.