Огненный крест. Книги 1 и 2
Шрифт:
Джейми пытливо взглянул на меня. С некоторым усилием я убрала руку, сжав пальцы в кулак. Он мгновение колебался, потом перевел взгляд на книгу.
Теперь я поняла, что удивило меня в письменах. Они были написаны не пером. Написанное пером, даже самым лучшим, было неравномерно по цвету. Темное, где писали пером, только что обмакнутым в чернила, оно светлело и сходило на нет к концу строки. Здесь же каждое слово было написано ровной тонкой линией. Перья так не делают.
— Шарик, — сказала я. — Он писал шариковой ручкой. Мой Бог.
Джейми снова поглядел на меня. Я, должно быть,
— Посмотри, — сказал он, поворачивая книгу ко мне и указывая на строку. Среди написанных на латыни слов встречались странные длинные слова.
— Язык могавков? — спросил Джейми и поглядел на Иэна. — Эти слова, без сомнения, индейские. Один из алгонкинских языков, да?
— Сильный дождь, — спокойно сказал Иэн. — Это Kahnyen’kehaka [277] — язык могавков. Сильный дождь — это чье-то имя. И другие тоже. Быстрый ходок, Шесть черепах и Говорящий с духами.
— Я думал, у могавков нет письменного языка, — произнес Джейми, приподняв рыжую бровь. Иэн покачал головой.
— Да, они не умеют писать, дядя Джейми. Но кто-то написал это, — он указал кивком головы на страницу, — и если их прочитать вслух… — он пожал плечами. — Это имена могавков. Я уверен.
277
Самоназвание индейцев-могавков.
Джемми смотрел на него в течение долгого времени, потом, не сказав ничего, возобновил перевод.
— «У меня был один из сапфиров, у Сильного дождя — другой. У Говорящего с духами — рубин, Быстрый ходок взял алмаз, а Шесть черепах — изумруд. Мы не были уверены в диаграмме — должны ли мы вписать в круг фигуру с четырьмя сторонами по направлениям компаса или пять, как в пентакле? Но нас было пятеро, поклявшихся кровью, и мы выложили круг с пятью вершинами.
Я вернулся назад к расселине, но не нашел никакого признака круга и никаких следов моего пути от нее до того места, где я проснулся. Моя одежда промокла, но я не могу сказать от дождя ли, утренней росы или пота. Я проснулся около полудня. Я хочу пить. Я отполз от расселины и свалился в обморок? Или был отброшен силой перехода?»
У меня было удивительное чувство при чтении этого дневника: словно слова звучали внутри моей головы. Не то, чтобы я слышала их раньше, но они были мне знакомы. Я покачала головой, чтобы отогнать это чувство, а когда подняла взгляд, увидела коричневые глаза Иэна, полные предположений.
— Да, — произнесла я открыто в ответ на его взгляд. — Я, и Брианна с Роджером тоже.
Джейми, который замолчал, чтобы разобрать фразу, поднял голову. Увидев лица, мое и Иэна, он протянул руку и положил ее на мое плечо.
— Как много ты смог разобрать? — спокойно спросил он.
— Довольно много, дядя, — ответил Иэна, не сводя с меня глаз. — Не все, — короткая улыбка коснулась его губ, — и я не
Не было понятно, к кому был обращен вопрос, ко мне или Джейми; мы оба колебались, обмениваясь взглядами, потом я повернулась к Иэну и кивнула головой. Джейми тоже кивнул и сильно сжал мою руку.
— Ммфм, — произнес Иэн, и его лицо выразило глубокое удовлетворение. — Я знал, что вы не фейри, тетушка Клэр.
Страшно усталый, Иэн уже не мог бодрствовать, но прежде чем отправиться в постель, он схватил Ролло за загривок и придержал, пока я достала из буфета Адсо, который распушился вдвое от обычного размера и шипел, как змея. Держа кота за шкирку, чтобы избежать царапин, я унесла его от греха подальше и, войдя в нашу спальню, просто бросила на кровать.
— Что произошло дальше? — спросила я, тут же повернувшись к Джейми.
Он уже зажег свечу. Снимая рубашку одной рукой и листая дневник другой, он, поглощенный чтением, уселся на кровать.
— Он не смог найти никого из своих друзей. Он искал их два дня, потом отчаялся. У него не было пищи, и он должен был начать охотиться или найти людей.
Тевактеньон дала книгу Иэну, приказав отдать ее мне. Она сказала, что книга принадлежала Зубу выдры, члену моей семьи.
Ледяной палец коснулся моей спины, когда я услышала эти слова, и остался там. Беспокойство щекотало мою кожу, как прикосновение призрачных пальцев. Моя семья, действительно.
Когда-то давно я сказала ей, что Зуб Выдры, возможно, принадлежал к «моей семье», потому что не могла описать особое родство путешественников во времени другим термином. Я никогда его не встречала — по крайней мере, во плоти — но если он был тем, кем, я думаю, он был, тогда это его голова с серебряными пломбами захоронена на нашем маленьком кладбище.
Может быть, я, наконец, узнаю, кем он был и как оказался здесь.
— Он совсем не был охотником, — заметил Джейми, критически глядя на страницу. — Даже не мог поймать бурундука в ловушку. И это летом!
К счастью для Зуба выдры, если мужчина действительно был им, он был знаком со съедобными растениями и, казалось, был очень горд, определив папайю и хурму.
— Ради бога, узнать хурму — небольшой подвиг, — сказал я. — Она похожа на оранжевый бейсбольный мяч.
— И на вкус, как ночной горшок, — добавил Джейми, который терпеть не мог хурму. — Хотя он был голоден, и если ты голоден сильно… — он замолчал и продолжил читать про себя, шевеля губами.
Мужчина бродил в лесу достаточно долго. Хотя «бродил» кажется не совсем правильным словом. Он двигался в определенном направлении, руководствуюсь по солнцу и звездам.
Как бы там ни было, в конечном счете, он нашел деревню. Он не говорил на их языке — «Почему он думал, что должен?» — вслух спросил Джейми — но впал в ужасное расстройство, когда обнаружил, что женщины в деревне готовят еду в железных котелках.
— Тевактеньон об этом говорила! — воскликнула я. — Когда рассказывала о нем. Она сказала, что он все время говорил о котелках, ножах и ружьях. Он говорил, что индейцы… Как же она сказала? Они должны «вернуться к обычаям своих предков, иначе белые съедят их живьем».