Огненный лис

Воронов Никита

— Давай! Давай…

Линь шел из воды очень туго и медленно, натягиваясь, как тетива. Создавалось даже впечатление, будто кто-то на дне упирался, цеплялся за валуны и коряги, — не желая подниматься на поверхность.

— А ну, пусти-ка! — Палец, скрипя от натуги зубами, перекинул мокрый линь через спину и по-бурлацки пошел по палубе. Кожа на ладонях у него была уже содрана до крови, и белый капроновый линь почти сразу покрылся красными пятнами.

Упакованная в резину физиономия Мули появилась у борта внезапно.

И даже сквозь толстое стекло было видно, какой неописуемый ужас застыл в его глазах. Аквалангист вцепился в яхту, сорвал с лица маску и, как пылесос, с громким свистом втянул в себя воздух:

— Муля, что? Что там? Ну?

— Там… — широко раскрывая рот, попытался объяснить Папич, — там…

— Ну?

— Коряги.

— Эх-х… — огорченно выдохнул Палец и опустился голой задницей на раскаленную палубу. — Черт!

— И больше ничего?

— Нет. Говорил же вам… Не верили! Надо было, чтобы я издох там?

— Ну, не сердись, дружище… не сердись! — Виктор втянул Папича на борт яхты и обнял его за плечи. — Все обошлось. Мы ведь друг другу пропасть не дадим, верно?

— Верно, — подтвердил Палец. — Я когда понял, что ты там, на дне задыхаешься — чуть с ума не сошел. До того тебя жалко стало!

— Пошел ты…

— Ну, как скажешь, — Палец встал и направился вниз, в каюту. Но на полпути обернулся:

— А может, ты? Может, это… давай разочек? Она ничего, возражать не станет.

— Ну, вот еще! — Смутился Муля. — У меня и сил-то нет.

— Давай, давай! — Поддержал инициативу Виктор. — Расслабься с девушкой. А силы она в тебе сама отыщет.

— Да бросьте, — продолжал отнекиваться Папич. — Я, может, ей и неприятен совсем. К тому же, ссорились…

— Вот и помиритесь заодно, — подвел итог Палец, запихивая приятеля в каюту.

Буквально через минуту до сидящих на палубе приятелей донеслось приглушенное Мулино бормотание, девичий смех и скрип койки.

— Не понимаю! — Виктор в очередной раз выложил перед собой рисунки из тетради.

— Где-то здесь, под ногами у нас, спрятано что-то такое… Знать бы, где и что!

— Покойник тоже не знал.

— Да, конечно… Лишь примерно место указал на карте.

— Может, все дело в иконе?

— В иконе… знать бы, что! То, что перстень со змеями ей кто-то пририсовал, так это и убогому понятно — остров обозначен. Остров Змеиный…

— А моря ведь раньше не было.

— Значит, холм…

— Наверное, — не стал спорить Палец. — Жрать охота. Будешь?

Он залез в рундук и вытащил оттуда большой кусок копченой колбасы.

Но Виктор отрицательно помотал головой:

— Вот эта надпись… она что означает?

— Какая, эта? — Давясь колбасой, приблизился Палец.

— «… и упадут с неба ледяные камни…», — процитировал Виктор. — Понимай, как хочешь!

— К местности никак не привязаться.

— Да, — облизнулся Палец. — Загадка!

Шквал налетел, как всегда, неожиданно. Красавица-яхта подпрыгнула на волне, тут же провалилась вниз и сильно ударилась килем о дно.

— Канаты режь! — заорал выскочивший из каюты Муля. — Быстро!

— Ага, сейчас…

— Быстро! А то утопимся, на хрен, или о камни разобьет! — Все-таки, Муля Папич имел кое-какой мореходный опыт, а потому сразу принял командование на себя:

— Палец, двигатель запускай! Витек! Ты чего там чухаешься? Режь быстрее, мать твою!

Обрезки якорных тросов отлетели в сторону, яхта освободилась и тут же поползла в направлении берега.

— Мотор-р! — Зарычал Папич. — Андрюха!

Палец кубарем скатился вниз, оттолкнул и без того насмерть перепуганную девицу:

— Горячая любовь корсара! Уходим в тину, красавица…

Он ухватился за ключ зажигания на приборной доске, резко провернул ключ замка зажигания — и сквозь свист штормового ветра откуда-то из чрева яхты послышался истошный вой вхолостую сработавшего стартера:

— Бендикс не срабатывает! Муля, бендикс, мать его!

— Что?

— Накрылась железяка ржавая!

А яхту, тем временем, неотвратимо тянуло к берегу. Уже зашуршало под килем песчаное дно, несколько раз борт ударился о какие-то камни. Пожалуй, ещё парочка хлестких волн, или добротный порыв ветра — и валятся красавице в виде фанерных обломков на отмели, прямо под глинистым, раскисшим от дождя обрывом.

— Ну, что же ты там? Ну? Давай! Давай мотор!

Палец не ответил — с тупой настойчивостью он продолжал крутить ключ зажигания, будто пытаясь разворотить в приборной доске приличных размеров дыру.

— Ой, Господи! Ой, Господи… — с каждым новым громовым раскатом приговаривала забившаяся в угол каюты девица. — Мы не утонем, да? Мы правда не утонем?

— Еще как утонем! — Успокоил её верный спутник. — Так удачно утонем пальчики оближешь… только пузыри по воде пойдут!

— Держись, братва! — Захлебываясь дождевой водой и пенными брызгами, Виктор перебежал на корму и схватился за шкот.

— Какого хрена? — Вытаращился Муля.

— Грот поднимаю! На парусах, может, выберемся…

— Уйди оттуда, утопленник! — Замахал Муля Папич руками на Виктора. Сшибет!

Однако, Виктору уже кое-что удалось. Освободившийся гик молниеносно перелетел от одного борта яхты к другому, а затем так же быстро вернулся обратно. И хотя Виктор успел уклониться, потерявшую управление яхту стало нещадно разбалтывать из стороны в сторону.

— Все, — опустился на палубу Муля. — Отплавались. Сейчас мачту сорвет… к едрене фене!

И в то же мгновение заработал двигатель. Взревел от натуги, набрал обороты — и воду за кормой взбурлили лопасти винта. Яхта вскинулась и подалась вперед.