Огненный шар. Книга 2
Шрифт:
– Ничего… Сам он разберется с тобой.
– Зовут как?
– Степан.
– Да не тебя, командира.
– Товарищ капитан, Егор Петрович Кузьминов. Мы пробираемся в Ленинград, защищать город, – выпалил солдат.
– И далеко этот Ленинград?
– Суток за двое доберемся. Приходится идти по ночам. Фашисты прохода не дают. Обложили город со всех сторон. Говорят, блокада. Вроде километров двадцать осталось, а нам их сразу не осилить.
– Во как! Блокада, говоришь?
– Да. Она началась еще в начале сентября. Гитлер
Подошел еще один боец и спросил:
– Ты, что ли, Евгением будешь?
– Тебе-то какая разница?
– Да он это, он, – сказал Терехин.
– Иди, тебя командир зовет.
Женя медленно поднялся и направился к землянке.
– Скоро двинемся, товарищ командир? – спросил он еще с порога.
– Иди сюда. Ты грамотней меня, в картах, говоришь, хорошо разбираешься? Тут вот у меня только трофейная есть, все на немецком написано. Языками не владеешь?
Женя только сейчас хорошо разглядел лицо командира. Оно ему показалось настолько знакомо, что он машинально стал перебирать в своей памяти моменты, когда бы мог видеть этого человека.
– Сами же говорили, что из Ленинграда, – удивился Женя, – а дороги не знаете?
– Здесь все не по-нашему, – ответил Кузьминов. – Дорогу я знаю, а вот в обходных путях путаюсь. Если все по-русски, проще было бы. Может, где минные поля…
Женя перевел глаза на лежавшую на столе карту.
– На русском языке не было? – спросил он. – Я перевести эти каракули не смогу, – признался Женя. – А где та, что лежала раньше, когда меня привел этот ваш Терехин?
– Она школьная, в ней вообще ничего нет, – вздохнул командир. – Толку и от тебя, видно, никакого.
Женя взглянул на командира.
– Мне в город надо, – сказал он.
– Так надо до него еще добраться. Сам как сюда попал?
Женя пожал плечами.
– Случайно.
– Слушай, у меня когда-то в молодости тоже был друг, звали его Жан. – Начал припоминать командир. – Это было еще в революцию. Потом он со своими друзьями пропал навсегда. Они тоже появились, как мне тогда рассказывали, с какого-то другого времени. Такого же не бывает? – командир взглянул на молодого человека и прищурил глаза.
– Конечно, нет, – согласился Женя. – Сказки все.
Лицо Жени покраснело, и он стал медленно припоминать те давние события семнадцатого года.
– А вы не припомните подробности той встречи?
– Кое-что. Все было как-то странно. Был друг и исчез прямо на глазах.
Женя опустился на скамейку.
– У меня тоже друг был, Егор. На Васильевском жил. Отец его, кажется, учителем в школе работал. Я помню, он еще кадетом Зимний от большевиков защищал.
Кузьминов огляделся по сторонам.
– Кто это тебе такое сказал? – шепотом спросил командир.
– Я сам это знаю. Тогда еще его из-под обломков баррикады вытаскивал. А расстался с ним на Дворцовой.
Командир удивленно вскинул брови.
– Сколько тебе лет, парень?
– Мне скоро семнадцать.
– Я, значит, ошибся.
– Ничего ты, Егор, не ошибся. Это я и есть. Напрягай свою память, вспоминай.
Растерянный Кузьминов так и присел.
– Не понимаю. Тебе семнадцать, мне сорок один…
– Все правильно. Ты живешь в своем времени, а я с будущего возвращаюсь в прошлое. Это мне там, в двадцать первом веке, семнадцать, а здесь меня нет вообще. Я появился и исчез…
Кузьминов уже забыл, зачем вызывал парня, и стал с ним вместе вспоминать прошлые дни.
– Я никогда бы не подумал, что мы еще встретимся, – признался Кузьминов. – Неужели это ты и есть, Жан?
– Выходит, так. Помнишь, я тебе говорил про трудные времена в будущем, про войну?
Командир закивал головой. Глаза его светились от такого поворота событий. Он готов был обнять Жана и расцеловать.
– Теперь веришь?
– Кажется, да. Вот ты мне скажи, долго ли еще будет эта война? Ты же все знаешь.
– Долго, до сорок пятого года. А эта блокада Ленинграда – самое страшное, что будет в этой войне с нашим городом.
– Выстоим?
– Будет очень трудно, но выстоим, ценой больших потерь.
– Ты здесь один? Где твои друзья? Забыл, как их зовут.
– Лиза, Ник, Ин. Вспомнил?
– Да, да… Именно так. Значит, это на самом деле ты. – Кузьминов подошел к Жану, и они обнялись. – Вот это да! Вот это встреча!
Радости его не было предела.
– Мне надо найти моих друзей. Скорее всего, они где-то в городе. Я помню один адресок на Малой Морской, но вряд ли кто там сейчас живет. Хозяйка еще в семнадцатом году была уже в преклонном возрасте.
– Давай за встречу, – предложил командир и поставил на стол солдатскую фляжку. – Из закуски только хлеб, так что извини. Тебя как мне теперь называть?
– Лучше Жаном.
– Годится, мне так будет привычнее, – согласился Кузьминов.
Он разлил по кружкам немного спирта и подвинул гостю.
– Когда будем двигаться? – спросил Жан.
– Часа через два. Давай за победу, чтобы наш город выстоял и не сдался.
– Выстоит, – заверил Жан.
– Хорошо бы. Я слышал, Жукова командующим присылают на Ленинградский фронт, а это сила мужик.
– Он парад Победы в Москве будет в сорок пятом принимать, – с гордостью сказал Жан.
– А Сталин? Он же главнокомандующий.
– Сталин будет уже староват. Ему останется только с Мавзолея приветствовать победителей.
– Я поражаюсь тебе, откуда ты все знаешь?
– Говорю тебе, что я с того времени. Ты до сих пор не веришь? Батя мой историю преподает в школе. Вот и приходится ее больше всех учить.
– А про Сталина ты так не говори, что староват, – предупредил Кузьминов. – Тебя за такие разговоры НКВД загребет и расстреляет без суда и следствия.