Огненный столб
Шрифт:
Это напугало Нофрет. Как-то днем, хотя Тама настроилась долго и со вкусом посплетничать, она позаботилась о том, чтобы ее госпожу устроили в прохладной комнате и приставили к ней двух служанок — одну с опахалом, а другую для исполнения приказаний, а сама умчалась.
Теперь Нофрет занимала довольно высокое положение. Она стала доверенной прислужницей царицы и носила полотняное платье и парик. Парик она терпеть не могла, но платье пришлось ей по вкусу. Свои буйные волосы она обычно заплетала в косы с бусинами на концах или связывала шнурком, и они свободно
Нофрет решительно направилась к воротам дворца. Как обычно, днем они были открыты, по обеим сторонам стояли стражники с копьями, сияя латами из позолоченной бронзы. Оба были ей знакомы, но решились лишь ухмыльнуться, когда девушка проходила мимо. У одного из них до сих пор оставался шрам на носу, после того, как однажды — только однажды — он попробовал распустить руки.
Миновав их, она вышла в город — и застыла.
Мир был слишком огромен, стены — недостижимо далеки, небо — безгранично высоким, и она летела в него.
Нофрет охнула и с трудом уняла дрожь в коленях. Стражники смотрели прямо перед собой, намеренно не замечая ее. В душе она поблагодарила их, хотя никогда не сказала бы этого вслух. Вдруг им захочется более весомой благодарности?
Очень решительно, но с колотящимся сердцем девушка устремилась в город. Он казался странным, незнакомым, как в страшном сне. Или она заколдована? Неужели отзвук проклятия, павшего на царя, мучает и ее, заключая в стены собственного страха?
«Нет, — сказала она себе. — Слишком долго пришлось просидеть взаперти, вот и все». Мир казался чересчур большим, небо неправдоподобно высоким. Такое уже бывало в Митанни, когда она проводила целые месяцы в одних и тех же комнатах, с одними и теми же вещами, среди одних и тех же лиц. Надо просто снова выйти в открытый мир, и все пройдет. Стены опять станут обычными стенами, и небо просто небом.
Нофрет пробиралась через толпы на базаре, слишком ошеломленная и одурманенная, чтобы что-либо покупать, хотя торговцы зазывали ее, уговаривая зайти и посмотреть их товары. Девушку влекло в определенном направлении. Это не имело ничего общего с горячими пирожками с луком и дешевыми безделушками.
Снова стены, а за ними пустыня, дорога, ведущая на восток, к скалам и гробницам. Здесь небо уже не казалось таким ужасным, и в воздухе не летал страх. В горле у нее пересохло: она пожалела, что не потратила немного ячменя на кувшин пива.
Ладно. Жажда не убивает так быстро. Какая-то ее часть пыталась возражать Нофрет, но предпочла не слушать. Она шла в чистое место, не имевшее ничего общего с царями и их богами.
Селение строителей было таким же, как и прежде. Те же собаки лаяли на нее, те же голые детишки играли на улице. Женщины апиру болтали у колодца, пряли шерсть, сидя у дверей, нянчили детей и смотрели на Нофрет как на незнакомку: без враждебности, но и без особого дружелюбия.
Некоторых девушка знала по именам, но не обращалась к ним. Их глаза
Подходя к дому на краю деревни, возле скалы с кривым деревом, Нофрет уже начала злиться. Она остановилась перед дверью, готовая постучать и спросить разрешения войти. Но медлила. Если это действительно было так давно, может быть, Леа, Агарон и Иоханан вовсе уже не живут тут. Они могли умереть, или…
Глупости. Леа здесь. Она не понимала, откуда может знать это, но Леа была в доме и ждала ее.
Нофрет вошла, как будто имела на это полное право, вошла в тепло, пахнущее козами, а потом за занавеску, словно под полог шатра. С тех пор, как она была здесь в последний раз, все немного обветшало и запылилось, но комната оставалась такой же.
Не изменилась и женщина, сидевшая за ткацким станком в полосе света. Ткань была красивая, в красную, черную и темно-золотую полоску, сотканная плотно и гладко. Узловатые пальцы ловко перебирали нити, не останавливаясь даже тогда, когда Леа подняла голову и улыбнулась Нофрет.
Нофрет свернулась у ног Леа и положила голову на колени, укрытые шерстяной юбкой, словно была здесь только вчера или вообще не уходила. Старая женщина пропустила челнок туда и обратно, выпрямилась и положила руку ей на голову.
Она ничего не сказала. Нофрет была рада этому. Если бы Леа заговорила, девушка не удержалась бы и разрыдалась, как ребенок.
Нофрет просидела так довольно долго, потом выпрямилась, чувствуя пустоту и чистоту, как будто выплакавшись. Леа наблюдала за ней со спокойным интересом, ничего не предлагая, ничего не требуя.
— Не знаю, что на меня нашло, — сказала Нофрет, хрипло из-за непролившихся слез. — Войти так…
— Ты пришла туда, куда тебе было нужно. Что-то случилось с твоей царевной?
— Нет! — воскликнула Нофрет и со свистом втянула воздух. — Нет. Царевна здорова. Все в порядке, насколько возможно… При том, что…
— При том, что ей едва тринадцать лет, а она ждет ребенка.
Нофрет охнула и вскочила на ноги.
— Откуда ты… Она не…
— Ждет, — Леа взяла Нофрет за руки и наклонила, оказавшись с ней лицом к лицу. — Милосердный бог был добр к ней и не позволил забеременеть так скоро, как ее сестрам.
— Что же в этом хорошего? — грустно пробормотала Нофрет. — Родится еще одна дочка.
— Да, всего лишь дочка. Но ведь и ты была дочкой.
— Но никто же не ожидал, что мы будем царскими сыновьями! — Нофрет запнулась. Молчание тянулось долго. — По крайней мере, от тебя.
— Да, я должна была стать всего лишь жрецом и предсказателем. Мой бедный отец был жестоко огорчен, когда обнаружил, что дар у меня есть, но я не получила благословения родиться мужчиной. Ни один из сыновей, появившихся после меня, не имел призвания к божественным делам. Они все стали воинами в армии фараона или пастухами его стад. Наш отец умер разочарованным.