Огненный трон
Шрифт:
Время давно перевалило за полдень. Я вспоминал, как мы собирались обернуться за сутки. В тряском кузове уверения Беса, что мы найдем разрушенную деревню за день, казались чересчур оптимистичными. С каждым часом у меня на сердце становилось все тяжелее. Я рисковал всем ради спасения Зии. Оставил Амоса и наших учеников защищать бруклинский дом от самого зловещего в мире мага. Переложил на плечи сестры поиски последнего свитка. Если я потерплю неудачу и не найду Зию… нет, я просто не мог, не имел права потерпеть неудачу.
Путешествие с прирожденными кочевниками имело свои преимущества. Никто лучше бедуинов
И потом, бедуины с глубоким почтением относились к Бесу. Он был для них живым талисманом, приносящим удачу. Когда мы остановились перекусить (кстати, приготовление пищи отняло целых два часа), бедуины отдали нам лучшую часть козы. Хотя, насколько могу судить, лучшая часть не слишком отличалась от худшей. Однако нам оказали великую честь.
Есть ли свои минусы в путешествии с бедуинами? Есть. И самый главный минус в том, что бедуины никогда не торопятся. Путь с ними по долине Нила занял у нас целый день. Я вспомнил, как в холодном Петербурге мечтал о жгучем египетском солнце. Теперь я получил его сполна. Поездка была утомительной. Разговаривать мы не могли. Стоило открыть рот, и туда сразу же набивался песок. Поэтому у меня нашлось предостаточно времени для раздумий.
Сейди точно охарактеризовала мое состояние. Одержимость, по-другому не скажешь. Едва услышав название деревни Зии, я уже ни о чем больше не мог думать. Я вполне допускал возможность обмана. В доводах сестры была своя правда. Лучший способ сбить нам поиски — поссорить нас. Но интуиция подсказывала: на сей раз Сет сказал правду. Чтобы уничтожить человека, не обязательно врать ему. Можно уничтожить и правдой. Возможно, потому Сет так услужливо выдал свой «бонус». Апофис уничтожил деревню Зии, когда самой Зие не исполнилось и четырех лет. Причину я так и не знал. И именно это место выбрал Искандар, чтобы погрузить свою любимую ученицу в магический сон, спрятав от змея. Если я не спасу ее, она наверняка станет жертвой Апофиса.
Еще один вопрос не давал мне покоя. Если Апофис знал, где находится Зия, почему он до сих пор с ней не расправился? Все доводы, которые я приводил, рассуждая с самим собой, казались неубедительными. Может, у него не хватало сил? Или он не хотел? А может, выбирал наиболее удачный момент для расправы? Если змей намеревался заманить меня в ловушку, лучшей приманки, чем Зия, ему было не придумать. Мой выбор не поддавался рациональному объяснению (Сейди это точно подметила). Я просто чувствовал, что должен спасти Зию.
От этих размышлений голова шла кругом. Вдобавок меня не оставляло противное, грызущее чувство вины перед Сейди. Мало того что я позволил ей одной отправиться в Лондон, хотя ее затея не нравилась мне с самого начала. Теперь она отправилась ползать по древним катакомбам, кишащим мумиями. Конечно, Уолт ей поможет, да и сама Сейди — девчонка не из робких. Хороший брат не бросил бы младшую сестру. Особенно после того, как эта сестра спасла ему жизнь. А я? Разве что не пожелал ей счастливого путешествия и приятного времяпрепровождения в обществе мумий.
Честно говоря, меня задела ее фраза:
Но уж если быть с собой совсем честным, Зия — не единственная причина, почему мне захотелось на время разделиться с Сейди. Я был потрясен тем, что сестра узнала мое тайное имя. Понимаю, не из любопытства, а ради моего спасения. Но Сейди теперь знала обо мне все. Возникло такое ощущение, будто она положила меня на операционный стол, вскрыла, исследовала мои внутренности, а потом зашила. И первым инстинктивным желанием было вскочить и убежать как можно дальше от своей спасительницы.
Не так ли чувствовал себя Ра, когда Изида узнала его тайное имя? И не это ли явилось истинной причиной изгнания бога? Полное унижение, которое он не мог пережить?
Потом я сумел отстраниться от собственных обид и стал думать по-другому. Ведь моей сестре удалось то, что не удавалось взрослым опытным магам. Несколько месяцев подряд мы пытались заново открыть путь богов. Мы не жалели сил, чтобы понять, как магам древности удавалось пользоваться силой богов, не страдая при этом самим и не попадая к богам в зависимость. Скорее всего, Сейди нашла ответ, и он каким-то образом был связан с рен бога. С его именем.
Тайное имя — это не просто имя или магическое слово. Тайное имя бога было вместилищем его жизненного опыта. Чем лучше вы понимали бога, тем ближе находились к тайному имени и тем доступнее вам была его сила.
Если мы правильно рассуждали, тогда получалось, что в основе пути богов лежала симпатическая магия. То есть поиск подобия между двумя объектами и установление магической связи между ними. Мы это уже видели на примере штопора и демона со штопорообразной головой. Только нас интересовало установление связи между магом и богом. Найдя соответствующий алгоритм (удачнее слова не могу подобрать), можно получить доступ к силе бога и не расплатиться за это своим здоровьем и жизнью.
Наверное, этим можно объяснить, почему я так легко открыл скованные цепями двери Эрмитажа. Я применил «кулак Гора» — заклинание, превосходившее мои собственные силы. Я не концентрировался на необходимости выйти наружу, не соединял свою душу с душой Гора. Я обратился прямо к его чувствам. Мы оба ненавидели замкнутое пространство, в котором оказались не по своей воле. Это и помогло мне произнести заклинание и разрушить цепи. Если я пойму весь механизм и смогу более уверенно им пользоваться, наши шансы выжить в грядущих битвах возрастут.
Вот такие мысли бродили в моей голове, пока мы тряслись в кузове грузовичка бедуинов. Слева от нас извивалась лента Нила в окружении зеленых и коричневых полей. Неимоверно хотелось пить. Вода у бедуинов была, но в старой пластиковой канистре. Когда я сделал несколько глотков, мне показалось, что в воду добавлен вазелин. После козьего мяса живот совсем скрутило. Может, из меня вышел не весь яд тжесу-хиру? Стоило подумать об этом, и тут же заболело плечо.
Около шести часов вечера появилась первая информация о месте наших поисков. Старый феллах, торговавший финиками на обочине дороги, сказал, что знает нужную нам деревню. Услышав ее название, старик начертил в воздухе знак, предохраняющий от «дурного глаза». Возможно, мне или бедуинам он бы ничего не сказал. Но Бесу выложил все.