Огнепад: Ложная слепота. Зеро. Боги насекомых. Полковник. Эхопраксия
Шрифт:
В середине разговора на палубу свалился Сарасти. Его ноги не касались лестницы. Вампир протянул руку и вцепился в поручень, чтобы избежать падения; слегка пошатнулся. Если бы такой трюк вздумал провернуть я, закончил бы плачевно, летал бы по отсеку, как галька в бетономешалке.
Он же замер статуей до конца сеанса связи. Лицо каменное, глаза скрыты за обсидиановым забралом очков. Когда сигнал с «Роршаха» оборвался на полу фразе, вампир жестом созвал нас к общему столу.
– Оно разговаривает, – произнес он.
Джеймс кивнула:
– Объект практически не дает нам информации, лишь просит держаться на расстоянии. До сих пор голос принадлежал
Это Сарасти и сам слышал.
– Структура сигнала?
– Межкорабельные протоколы выполнены идеально. Словарный запас объекта довольно обширный, такой не реконструируешь, подслушав стандартный пилотский треп за несколько рейсов. Скорее всего, они отслеживают весь наш внутрисистемный трафик – я бы сказала, в течение нескольких лет. С другой стороны, наблюдая за средствами массовой информации, они могли бы накопить словарный запас побольше. Поэтому, вероятно, прибыли к нам уже после эпохи радиовещания.
– Насколько уверенно они пользуются нашим языком?
– Владеют грамматикой, строят фразы, поддерживают внутритекстовую зависимость. Глубина рекурсии по Хомскому [32] – не меньше четырех, и я не вижу причин, по которым она не может стать еще больше при продолжительном контакте. Они не попугаи, Юкка, знают правила. Взять хотя бы имя…
– «Роршах», – пробормотала Бейтс, под хруст костяшек стискивая свой любимый мячик. – Интересный выбор.
– Я проверила список кораблей. На марсианской петле есть анкат [33] – грузовик с таким названием. То, что говорило с нами, должно быть, относится к своему объекту, как мы – к космическому кораблю, и название подобрало соответствующее.
32
Согласно теории Ноама Хомского, ключевым отличием языка («дара речи» в узком понимании) от всех других форм коммуникации является рекурсия – способность формулировать высказывания, включающие самих себя. Глубина рекурсии – количество вложенных друг в друга рекурсивных высказываний.
33
Анкат – термоядерный реактивный двигатель, использующий антивещество в качестве катализатора реакции ядерного синтеза.
В соседнее со мной кресло рухнул Шпиндель, только что с камбуза. Груша с кофе колыхалась в его руке, точно желе.
– Именно это название из всех кораблей в Солнечной системе? Слишком символично для случайно выбранного имени.
– Не думаю, что их выбор случаен. Необычное название вызывает комментарии; пилот «Роршаха» выходит на связь с другим кораблем, в ответ слышит: «Ничего себе! Интересное у тебя имечко», – и начинает импровизировать, попутно вспоминая историю происхождения имени, а сам разговор продолжается в эфире. Тот, кто слышит эту болтовню, может не только уловить название и предмет, к которому оно относится, но и по контексту отчасти понять значение. Вероятно, наши инопланетные друзья перебрали таким образом половину реестра и решили, что для неведомого объекта лучше подойдет название «Роршах», чем, допустим, космолет «Джейми Мэтьюз».
– Территориальны и умны. – Шпиндель поморщился, вытаскивая кружку из-под кресла. – Шикарно!
Бейтс пожала плечами.
– Территориальны – может быть.
– А я нет, – отрубил Шпиндель. – Эти их скиммеры…
Майор отмахнулась:
– Большие суда маневрируют медленно. Если они решат поиграть с нами в бильярд, мы узнаем об этом заранее. – Она окинула нас взглядом. – Послушайте, неужели только мне одной это кажется странным? Они обладают технологиями межзвездного масштаба, позволяющими проводить косметический ремонт газовых гигантов и строить метеориты как цирковых слонов, и тем не менее прячутся? От нас?
– Если только рядом нет кого-то еще, – неуверенно предположила Джеймс.
Бейтс покачала головой:
– Маскировка была направленной. Пришельцы прятались именно от нас, а не от кого-то другого.
– И даже мы их раскусили, – добавил Шпиндель.
– Именно! Так что они переходят к плану «Б», который пока сводится к блефу и невнятным угрозам. Я хочу сказать, что они ведут себя явно не как великаны. Поведение «Роршаха» кажется… импровизацией. По-моему, они нас не ждали.
– Ну, да, конечно! Объект Бернса-Колфилда был…
– Пока не ждали.
– А, – выдавил Шпиндель, переваривая ее слова.
Майор провела ладонью по бритому затылку.
– С какой стати им считать, будто мы просто так повернем назад, узнав, что нас надули? Конечно, мы начнем поиски. Объект Бернса-Колфилда, скорее всего, задумывался как временная мера; на их месте я бы сразу планировала, что мы сюда доберемся рано или поздно. Но они, по-моему, просчитались. Мы явились раньше предполагаемого времени и застали врага со спущенными штанами.
Шпиндель вскрыл грушу и вытряхнул ее содержимое в кружку.
– Для таких умников не слишком ли большой просчет, а? – От соприкосновения с дымящейся жидкостью на кружке расцвела голограмма, слабым сиянием поминая Эпицентр атомного взрыва в Газе. Вертушку заполнил аромат пластифицированного кофе. – Особенно после того, как они нас картировали с точностью до метра.
– Ну, и что они видели? Анкат-приводы? Солнечные паруса? Корабли, которые будут годами добираться до пояса Койпера и лишены запасов топлива, чтобы отправиться дальше. Теленигиляция на тот момент существовала только на симуляторах «Боинга» и в виде полудюжины прототипов. Заметить нелегко. Должно быть, они решили, что одной обманки хватит, и теперь у них столько времени, сколько нужно.
– Для чего? – спросила Джеймс.
– Для чего нужно, – отрезала Бейтс. – Так что мы оказались в первых рядах.
Шпиндель отсалютовал ей кружкой в нетвердой руке и сделал глоток. Кофе колыхался в темнице, под квёлым тяготением вертушки коричневая поверхность шла волнами и горбами. Джеймс еле заметно, но неодобрительно поджала губы. Технически открытые сосуды для жидкостей в зонах переменной гравитации запрещались даже людям, не страдавшим, как Шпиндель, проблемами с координацией.
– Значит, они блефуют, – протянул он наконец.
Бейтс кивнула.
– Я считаю, «Роршах» еще не достроен. Возможно, мы имеем дело с автоматической защитной системой.
– Значит, на таблички «По траве не ходить» можно не обращать внимания? Ломиться напрямую?
– Мы можем дождаться удачного момента и не давить на них.
– А… То есть сейчас мы могли бы с ним управиться, но ты хочешь подождать, пока «Роршах» из незаметного превратится в неуязвимого. – Шпиндель вздрогнул и отставил кофе. – Где тебе погоны давали? В академии равных возможностей?