Огнепад: Ложная слепота. Зеро. Боги насекомых. Полковник. Эхопраксия
Шрифт:
Пакет данных развернулся новой гранью. Гистограммы частотного распределения и спектральные гармоники раскрылись плывущими горными хребтами, целым оркестром видимого света.
– Модулированный лазерный луч, – доложила Бейтс.
Шпиндель поднял голову:
– Оттуда?
Бейтс кивнула:
– Сразу, как мы его раскололи. Интересное совпадение.
– Устрашающее, – пробормотал Шпиндель. – Как они узнали?
– Мы сменили курс. Идем прямо на них.
Световое шоу стучалось к нам в окна.
– Что бы это ни было, – вымолвила Бейтс, – оно с нами разговаривает.
– Ну, тогда, – заметил приятный
У руля вновь стояла Сьюзен Джеймс.
Я остался единственным наблюдателем.
Остальные занимались делом, каждый своим. Шпиндель прогонял отслеженный Сарасти смутный силуэт через серию фильтров, надеясь выжать из вида техники хоть какие-то сведения о биологии ее создателей. Бейтс сравнивала морфологию замаскированного объекта и скиммеров. Сарасти наблюдал за всеми нами с высоты и думал свои вампирские думы; столь глубокие, что мы даже не надеялись с ним сравняться. Но все это была суета, ведь к рампе вышла Банда четырех под талантливым руководством Сьюзен Джеймс.
Она подхватила ближайшее кресло, опустилась в него и подняла руки, будто собралась дирижировать. Ее пальцы метались в воздухе, играя на виртуальных иконках; губы и челюсть подергивались от непроизнесенных команд. Я подключился к ее каналу и увидел, как сигналы чужаков обрастают текстом:
«„Роршах“ вызывает судно, приближающееся с азимута 116°, склонение 23° сообщ.: «Привет, „Тезей“».
«„Роршах„вызывает судно, приближающееся с азимута 116°, склонение 23° сообщ.: «Привет, „Тезей“».
«„Роршах“ вызывает судно, приближа…»
Она расшифровала чертов сигнал. Уже! И даже ответила:
«Тезей» – «Роршаху»: «Привет, „Роршах“».
«Привет, „Тезей“. Добро пожаловать в наши края».
Она расколола его меньше, чем за три минуты. Или, вернее, они раскололи его меньше, чем за три минуты: четыре расщепленных личности, полностью независимых друг от друга, и несколько дюжин подсознательных семиотических модулей; все – действующие параллельно и высеченные с дивной ловкостью из одного куска серого вещества. Я даже стал понимать, почему кто-то сознательно идет на такое насилие над собственным рассудком. Какие результаты! До этого момента я не был уверен, что согласился бы на подобное даже ради спасения собственной жизни.
«Просим разрешения на сближение», – отправила сообщение Банда четырех. Просто и открыто: только факты и данные, больше ничего, как можно меньше места для двусмысленности и недопонимания. Причудливые концепции, вроде «мы пришли с миром», подождут. Первый контакт – не время для культурного обмена.
«Вам стоит держаться подальше. Серьезно. Это опасное место».
Это привлекло внимание. Бейтс и Шпиндель после минутного колебания выглянули из своих рабочих пространств в виртуальность Джеймс.
«Запрашиваем данные о характере опасности», – отправила сообщение Банда. Мы по-прежнему держались конкретных тем.
«Слишком близко и опасно для вас, трудности на низких орбитах».
«Просим информацию по трудностям на низких орбитах».
«Обстановка летальная. Метеориты и радиация. Как хотите. Я справляюсь, но нам так нравится».
«Нам известно о метеоритной угрозе. Мы оснащены средствами защиты против радиации. Просим информацию о других опасностях».
Не удовлетворившись переводом, я решил посмотреть на оригинал. Судя по цветовой кодировке, «Тезей» преобразовал часть входящих сигналов в звуковые волны. Значит, голосовая связь. Они с нами разговаривали! Под бегущими символами таились нагие звуки инопланетной речи.
Конечно, я не устоял.
– Между друзьями – сколько угодно. Вы тут из-за праздника?
Английский. Мужской голос. Старческий.
– Мы – исследователи, – ответила Банда, хотя голос принадлежал «Тезею». – Должны установить диалог с существами, направившими объекты в околосолнечное пространство.
– Первый контакт – подходящая причина для праздника.
Я дважды проверил источник информации. Нет, это был не перевод. Я слышал реальный, необработанный сигнал, исходящий с… «Роршаха», как оно себя называло. Во всяком случае, часть передачи, поскольку луч содержал и другие, неакустические, элементы. Я проглядывал, какие именно, когда Джеймс заговорила:
– Запрашиваем информацию о вашем празднике. Стандартный межкорабельный протокол установления связи.
– Вам интересно? – теперь голос стал сильнее, моложе.
– Да.
– Правда?
– Да, – терпеливо повторила Банда.
– Кто ты? Мимолетное колебание.
– Говорит «Тезей».
– Это я знаю, исходник, – теперь по-китайски. – Кто ты? – голос не изменил тональность, но каким-то образом стал неуловимо жестче.
– Говорит Сьюзен Джеймс. Я…
– Тебе здесь не понравится, Сьюзен. Все дело в фетишистских религиозных верованиях. Тут проводят опасные ритуалы.
Джеймс пожевала губу.
– Просим разъяснений. Ритуалы представляют для нас опасность?
– Безусловно, могут.
– Просим разъяснений. Опасны ритуалы или среда на низких орбитах?
– Среда нарушений. Следует быть внимательнее, Сьюзен. Невнимательность подразумевает безразличие, – передал «Роршах». И миг спустя добавил: – Или неуважение.
У нас оставалось четыре часа, прежде чем Большой Бен заслонит объект. Четыре часа непрерывного, безостановочного общения, оказавшегося гораздо проще, чем мы предполагали. Оно говорило на земном языке и регулярно выражало вежливую озабоченность нашим благополучием. И все же, несмотря на бойкую речь, практически ничего о себе не рассказало. За четыре часа объект умудрился не дать прямого ответа ни на один вопрос ни по одной теме, если не считать крайнее нежелание вступать с нами в тесный контакт. К моменту, когда наступило затмение, мы так и не выяснили почему.