Огневица
Шрифт:
— А на кой мне болтать? Деньга мне нужна, не слава дурная. Обманешь, так расскажу, что тут сотворилось.
Еще малое время пожгли друг друга взглядами и разошлись в разные стороны.
Глава 25
Упал Некрас камнем в Молог, да свезло — вошел словно ложка в мягкую кашу! Сомкнулись воды над головой, потянули течением, закрутили парня, что листок осенний не ветру. Не оглядеться, не вынырнуть. Сапоги отяжелели, на дно тянули, но сдюжил, справился. Руками замолотил и выскочил на воздух.
Несло
— Нельга!! Нельга, отзовись!!
Ответа не дождался, только шум мощных волн вокруг, да грохот. Еще малое время воевал с водой, упрямился Некрас, нырял и выскакивал, а девушки и не нашел. В ужасе холодном взмолился светлым богам, чтобы знак подали, не оставили в беде медовую. О себе и не мыслил сей миг, только о ней.
— Велес могучий, ты ж любил меня всегда, помогал, так и ее не оставь в беде, — захлебывался, бормотал, нырял.
Помянул Сварога грозного, а уж после Ладу Праматерь. И отозвалась! Не оставила заботой своей теплой. Блеснуло что-то впереди Некраса, мелькнуло лучиком малым. А вслед за этим увидел он руку белую над водой — показалась на миг и пропала в потоке бурном.
Силы собрал, руками по воде забил и поплыл. Поднырнул поглубже, и там уж увидел тонкую девичью фигурку — руки раскинуты, коса травой речной пластается, полощется. Ринулся за ней и ухватил за руку, потянул к солнышку.
Вытащил, прихватил крепенько и отпускать не собирался. Вокруг вода, берег далеко, дно глубоко. Понял Некрас, что пропадут, не выплывут. И подивился тому, что не пугается. С Нельгой в руках готов был и в навь ступить без опаски. Но натура-то живая, ярая. Думки и завились, закрутились. Жить-то всем охота…
Встряхнул Нельгу, понять — не захлебнулась ли? Она закашлялась, забилась в крепких руках, вцепилась, что есть сил и едва обоих на дно не отправила.
— Тихо ты! Отпусти, медовая! Инако потонем! — ругался, но держал крепко. — Выплывем, заобнимай хоть до смерти, а теперь греби. Греби из последних сил!
— Некрас… Ты как…Что… — водой давилась, себя не помнила, но слова его услыхала, перестала цеплять за шею и рукой по воде забила бездумно.
Метало их долго. Только начнут к берегу грести, как течение подхватывает и волочет за собой. Силы уходили скоро, а ни спасения, ни бережка, ни отмели. Вот уж стали под воду уходить часто, да Некрас жилы рвал, выталкивал Нельгу наверх, она слабой рукой за собой его тянуть пыталась. Так и неслись по Мологу, так и упирались.
Через малое время понял Квит, что конец близок. Взъярился, и тут же отчаялся. Снова взывал к богам, безмолвно, яростно. А те молчали, будто отвернулись. В последней надежде нащупал на подпояске Знич, что Радим отдал, вцепился в него, и глаза прикрыл — силы кончились.
Знич в ладонь впился больно, едва не до крови, но дело свое сделал! Вдалеке увидал Некрас сосну поваленную, она ветки свои пушистые в воде мочила, словно девка руку мыла. В том узрел купец спасение и закричал Нельге:
— Медовая, смотри. Туда глянь! Силы собери, все их отдай, но греби. Я с тобой, поняла ли? Выплывем, спасемся, но токмо ты постарайся, медовая.
Она в руке его трепыхнулась, огляделась, едва не уйдя под воду, и увидела сосну-то. Вмиг ожила, рукой свободной принялась воду отгребать, ногами плескать. Некрас и сам взбодрился, будто силы изыскал укрытые.
И ведь сдюжили, догребли. Некрас уперся, Нельгу прихватил крепко, и поймал рукой ветку. Едва не сломался, но подпихнул девушку к сосне, а та взялась одной рукой за сук, а второй крепко ухватила парня за ворот рубахи. Повисли, как два яблочка, дух перевели. Все не могли поверить, что не швыряет их более по водам, не мечет страшно и бездумно.
Передохнули и потихоньку, помаленьку стали двигаться к берегу, что манил светлым песком, высокими соснами и зеленой травой, обещая жизнь. Вскорости уж коснулись дна ногами, вышли на твердь — тяжко, трудно — и упали в мягкую траву.
Долго лежали, надышаться не могли. Некрас ткнулся лицом в траву, руки раскинул, будто землю обнять хотел. Нельга рядом дышала тяжко, глаза зажмурила от солнца, что сияло ярко. Обоих накрыло тишиной, шорохом легкого ветерка и скрипом сосновых стволов, что тянули к небу свои ветви-пальцы.
— Медовая, вот ответь, почто мне такое наказание? Сбежать от меня хотела? В нави укрыться? — Некрас повернул голову и смотрел на Нельгу.
Очелье она оставила Мологу, косу, что разметало водой, распластала по траве. Сама бледная, дрожащая…любимая.
Поднялась, присела — вода по лицу, рубаха к телу прилипла — брови изогнула и заплакала. Да так горько, что Некрас сам чуть было слезу не отпустил. Подлез ближе, сел рядом, а она кинулась ему на грудь и заскулила:
— Некр-а-а-а-с… — вцепилась в рубаху, сжала так, что ворот едва не треснул.
Обнял, к себе прижал, и сей миг самого затрясло — шутка ли, едва в навь обое не попали.
— Медовая, любая… Ну что ты? — целовал волосы промокшие. — Всё уж, всё. Чего рыдать-то? Ай, воды мало?
— Да как же ты…Откуда… — бормотала сквозь слезы. — Ведь едва не потоп. Как же…
Некрас и ополоумел маленько. Ведь не о себе она, о нем сейчас слезы лила. Может, полюбила? Может, разумела, что дорог он ей?
— Глупая … — взял в ладони большие личико ее заплаканное, поцеловал щеки мокрые, губы румяные. — Я за тобой хоть в Молог, хоть в навь. Ужель не поняла еще?
— Как узнал-то? Как явился? Ведь сулился через две семдицы… — задыхалась, но от губ его не уворачивалась.
— Никак ждала? — рука его сама собой скользнула на ее шею, и поползла ласковой змейкой по плечу, по спине.
— Во сне видала… — вздыхала, прижималась крепко. — Как ты из Молога меня тянешь… Некрас, Некрас…Как же ты?
— Знал, что беда с тобой, — руками ее оплёл, прилип, что смола. — Веришь, ни спать, ни есть не мог. Вот и отвалили из Решетова раньше. Если б Беляну не встретил, так и …