Огневой вал наступления

Казаков Константин Петрович

Первые батальоны стрелков уже были на том берегу и, рассыпавшись цепью, приближались к немецкой траншее, наша артиллерия перенесла огонь на вторую траншею.

Во время артиллерийской подготовки было некоторое огневое оживление со стороны обороняющегося противника, но все эти ожившие огневые средства немецкой армии немедленно подавлялись массированным огнем артиллерии 2-й ударной армии.

Форсирование шло своим чередом, к девяти утра передовые батальоны обеих дивизий уже овладели первой и второй траншеями и продолжали продвигаться в глубину обороны противника. В боевых порядках стрелковых батальонов наступали противотанкисты Капустина, они катили на руках 76-мм пушки, так как автотягачи еще оставались на [128] восточном берегу. В это время, в десятом часу, противник предпринял первые контратаки. Одновременно над местами переправ, над деревнями Кудрукюла, Рийги, над деревней Васа и островом Гроб-Холм, где саперы наводили мост, повисли десятки фашистских бомбардировщиков. Зенитчики приняли бой. Батарея капитана Евгения Сидоровича Гедзуна отразила три налета на строящийся мост и сбила шесть фашистских бомбардировщиков. Близ деревни Рийги отличились прибористы 116-го и 432-го отдельных зенитных дивизионов сержант Сафа Гарипов и красноармеец Хайрула Хусаинов. Они заблаговременно обнаружили приближавшиеся группы вражеских бомбардировщиков, метким огнем зенитчики сбили два самолета, остальные,

побросав бомбы куда придется, поспешили скрыться. А через реку переправлялись все новые подразделения стрелков. Коммунисты шли впереди, показывая пример и воодушевляя товарищей. Начальник политотдела полковник К. И. Калугин получил первые политдонесения, с которыми познакомил меня. Замполит батальона 559-го стрелкового полка капитан Молчанов, когда противнику удалось потопить несколько лодок, организовал переправу на подручных средствах и в числе первых вышел на западный берег Нарвы. Так же поступил и комсорг батальона этого полка младший лейтенант Харченко. Выбравшись на берег с несколькими бойцами, он тут же повел их в атаку. В 546-м полку, когда погиб командир роты и выбыли из строя другие офицеры, командование взял на себя комсорг роты сержант Федоров, под его руководством рота форсировала реку и вступила в бой. С передовыми стрелковыми подразделениями переправились и артиллерийские офицеры-наблюдатели с небольшими группами связистов и разведчиков. Их задача состояла в том, чтобы находиться рядом с командирами стрелковых взводов, рот, батальонов и по их требованию уничтожать противника. Вскоре и ко мне на НП стали поступать донесения. У деревни Васа, где почти 250 лет назад солдаты первых регулярных русских гвардейских полков — Преображенского и Семеновского — в штыковом бою отбросили рвавшихся к переправе шведских гренадер, снова завязался жестокий бой. Гитлеровская пехота пыталась сбросить с плацдарма бойцов 546-го полка и выйти к переправе. Старший лейтенант М И. Линник из 3-й тяжелой гаубичной артбригады немедленно передал данные на батарею и, умело корректируя огонь по радио, рассеял и отбросил противника и обеспечил [129] продвижение своих стрелков. Командир батареи 230-го гвардейского минометного полка старший лейтенант Н. А. Телегин, наступая со своими связистами и разведчиками в стрелковой цепи, захватил немецкую полевую гаубицу и, стреляя прямой наводкой, уничтожил вражеский пулемет. Командир батареи 120-й гаубичной бригады большой мощности старший лейтенант В. П. Кравчук, находясь на передовом наблюдательном пункте, малым числом снарядов разрушил два дзота, вместе со стрелками ворвался в первую, а затем во вторую и третью траншеи противника, причем не раз сосредоточивал огонь батареи и на контратакующих фашистах. В числе первых переправились через реку и лейтенант Л. А. Гончаренко с красноармейцем Абдулом Юлдашевым из 499-го минометного полка. Хорошо управляя огнем батареи, Гончаренко подавил минометную батарею противника, уничтожил еще пять отдельных огневых точек, чем обеспечил стрелкам 743-го полка захват четырех вражеских траншей. Батарея была тоже переправлена на этот берег, с ней Гончаренко связался по телефону, однако связь то и дело прерывалась. Сращивая порванный осколками провод, связист Юлдашев полз вдоль линии, когда услышал над головой немецкое «Руки вверх!». Покосился — фашист стоял над ним с автоматом. Юлдашев поднял руки, встал с колен, резко обернулся и выбил автомат из рук немца. Связал пленника и отвел его к своим, за что впоследствии был удостоен государственной награды. Овладев четырьмя траншеями противника и выйдя в позиционные районы его артиллерии, 131-я и 191-я стрелковые дивизии практически уже в первой половине дня завершили прорыв обороны на всю ее тактическую глубину. 131-я дивизия быстро продвигалась вдоль побережья Финского залива, 191-я дивизия центром шла на холмистую гряду Германсберг, а левым флангом непосредственно на город Нарва. На смежных флангах этих соединений, в боевых порядках пехоты, наступали артиллеристы 760-го истребительно-противотанкового полка. Батареи офицеров В. Г. Петрова, В. С. Татаренкова, В. К. Гудзенко, Г. В. Смирнова и И. И. Воинова отлично поработали на прямой наводке и в ходе запланированной артподготовки, и потом, когда переправились через реку, и отбивали контратаки противника, и помогали пехоте пробиваться через путаницу траншей, колючей проволоки и минных полей у деревни Рийги. Теперь, во второй половине дня, они вместе со стрелками овладели мызой Пэтерристи, а затем и мызой [130] Ольгина, оседлав таким образом Таллинское шоссе в тылу города Нарва. Леонид Михайлович Капустин доложил мне с мызы Ольгина, что ведет огонь по опорному пункту фашистов на горе Германсберг, а также по эшелонам, которые один за другим уходили из Нарвы по железной дороге на Таллин. Из штаба 8-й армии нам сообщили, что наступление юго-западней Нарвы развивается успешно и они надеются ночью или утром 26 июля встретиться с нашими частями западней города. Разного рода прямые и косвенные факты свидетельствовали, что фашисты оставляют Нарву. Они поспешно выводили войска из Ивангорода и всего предмостного укрепления в Нарву. По правде сказать, удержать эту позицию, а также обе крепости — Ивангородскую и Нарвскую — у противника шансов уже не было. И назревавшее окружение, и обстрел наших 305-мм гаубиц резко подорвали надежность этих укреплений. В бинокль были видны проломы в стенах — через них мог пройти даже танк. 16-й укрепленный район, державший оборону против предмостного укрепления, и 48-я стрелковая дивизия, стоявшая южней по реке, воспользовавшись отходом гитлеровцев, немедленно перешли в наступление и ворвались в город. А навстречу им уже продвигались к центру Нарвы с севера батальоны 191-й стрелковой дивизии полковника И. И. Бураковского. К утру 26 июля город был полностью очищен от противника. Кстати сказать, в освобождении города — первого крупного города на территории Эстонии — участвовала и специально сформированная штурмовая рота 8-го Эстонского стрелкового корпуса. Каждому ее воину политотдел корпуса вручил специальную открытку с памятной надписью о его участии в освобождении города. Бойцы, командиры и политработники Эстонского корпуса хранили потом эти открытки как самую дорогую реликвию. Итак, вторая половина дня 25 июля и весь день 26 июля прошли под знаком преследования поспешно отступающего противника. Продвинувшись на два десятка километров, войска 2-й ударной армии, как и части соседней, 8-й армии, встретили сильное сопротивление фашистов лишь к вечеру 26 июля. Генерал Федюнинский ввел в бой второй эшелон — 109-й стрелковый корпус генерала Алферова, но и противник выдвигал из глубины сильные резервы. К сражавшимся против нас частям 3-го танкового корпуса СС (11-я добровольческая моторизованная дивизия СС «Нордланд», 4-я танковая бригада «Нидерланд», 20-я пехотная [131] дивизия войск СС) прибавились 11-я пехотная и 285-я охранная дивизии и добровольческая штурмовая бригада СС «Лангемарк»{46}. После десятидневных напряженнейших боев на этом рубеже наше командование отдало приказ войскам 2-й ударной перейти к обороне.

Рубеж, на котором противнику удалось временно приостановить наше наступление, назывался «Танненберг». Его фланги упирались на севере в Финский залив,

на юге в Чудское озеро, сам рубеж был сильно укреплен и плотно насыщен войсками. Этот промежуток между двумя водными пространствами, или, как называли его гитлеровцы, «ворота в Эстонию», шириной в 50 км обороняли шесть дивизий противника.

После соответствующей перегруппировки сил и средств 2-я ударная армия, вероятно, могла бы прорвать рубеж «Танненберг» и лобовым ударом. Однако это повлекло бы за собой значительные потери. Командующий фронтом маршал Л. А. Говоров принял другое решение — обойти сильно укрепленный рубеж, тем более что в результате наступательных действий соседнего, 3-го Прибалтийского фронта создалась реальная возможность ударить в тыл немецко-фашистским войскам, оборонявшимся на рубеже «Танненберг».

Вся вторая половина августа 1944 года прошла у нас в боях местного значения. Войска пополнялись личным составом, техникой и боеприпасами, занимались боевой и политической подготовкой, в штабах, в том числе артиллерийских, помимо повседневной будничной работы много занимались анализом и обобщением опыта недавних наступательных боев.

Опыт этот давал много поводов для размышления и нам, артиллеристам. Ведь чем мощней были наступательные действия советских войск, чем больше артиллерийских стволов обрушивали огонь на каждый километр вражеских траншей на участке прорыва, тем глубже и разветвленней становилась фашистская оборона. Тактическая ее глубина постоянно возрастала, за счет чего командование противника пыталось как-то разрядить концентрированный удар нашей артиллерии и облегчить своим войскам оборонительные действия после артподготовки. Выше уже упоминались различные приемы, которыми немецко-фашистское командование пользовалось (ложный передний край, вывод войск из первой траншеи во вторую-третью при начале нашей [132] артподготовки). Однако к лету 1944 года эти приемы перестали оправдывать себя или давали слабый эффект. Мы тоже следили за противником, крупнокалиберной артиллерии у нас становилось все больше, ее плотный огонь перекрывал всю или почти всю тактическую глубину фашистской обороны, а растущее превосходство нашей авиации сводило до минимальных шансы вражеской пехоты и артиллерии уцелеть в ходе нашей артиллерийской и авиационной подготовки.

Поэтому в 1944 году противник нередко устраивал вторую полосу обороны в оперативной глубине, примерно в 20 км от первой полосы, причем эта вторая полоса была не менее, а иногда и более сильной, чем первая. Как писал в своих воспоминаниях бывший начальник генерального штаба сухопутных войск фашистской Германии Гудериан, мыслилось на эту вторую полосу отводить войска непосредственно перед советской артиллерийской подготовкой, чтобы свести на нет все длительные приготовления к наступлению и заставить истратить снаряды попусту{47}.

Подобная оборона была создана и на нарвском направлении. Первая полоса, опиравшаяся непосредственно на крепости Нарвы и Ивангорода, как бы подпиралась расположенным в 20 км западней рубежом «Танненберг». Прорыв с форсированием реки Нарва удался нам с минимальными потерями, однако и противнику удалось вывести 3-й танковый корпус СС из-под угрозы окружения. Заняв войсками вторую полосу, то есть рубеж «Танненберг», вражеское командование ждало, что части Ленинградского фронта втянутся с ходу в кровопролитную борьбу за этот рубеж. Однако, как уже отмечалось выше, маршал Говоров не допустил такого малоперспективного развития наступления, причем исходил в своем решении из положения не только на участке своего фронта, но и соседних фронтов. Разумеется, получил он и соответствующие указания Ставки Верховного Главнокомандования.

Десять дней в сентябре

Река Нарва является лишь частью единой, примерно 250-километровой, водной системы, что протянулась от Финского залива на юг по долине реки Нарва через Чудское, [133] Теплое и Псковское озера и далее по реке Великая. Эта система сообщающихся Между собой рек и озер, расположенных на стыке Эстонии с Ленинградской и Псковской областями, испокон веков являлась важнейшим фактором любой крупной военной операции. Так было и во времена Александра Невского, так было и в ходе долгой Ливонской войны и еще сто с лишним лет спустя, когда Петр Первый, овладев Нарвой и Балтийским побережьем, «в Европу прорубил окно». Основу этого водного рубежа и естественной оборонительной позиции составляют обширные озера, и обойти их можно через реку Нарва на севере или реку Великая на юге.

Форсировав Нарву, войскам нашего Ленинградского фронта, как мы уже знаем, не удалось преодолеть всю глубину вражеских укреплений между Финским заливом и Чудским озером. В то же время соседний 3-й Прибалтийский фронт, освободив Псковщину и обойдя эту озерную систему с юга, провел с 10 августа по 6 сентября Тартускую операцию, в результате которой освободил и значительную территорию Эстонии. Советские дивизии продвинулись на 100–130 км, овладели городом Тарту, создали выгодные условия для прорыва к Рижскому заливу и для удара во фланг немецко-фашистских войск, которые оборонялись против нас на рубеже «Танненберг». Кроме того, отсюда был весьма перспективным удар на северо-запад с последующим освобождением столицы Эстонской ССР города Таллин.

В начале сентября 2-я ударная армия получила приказ передислоцироваться в район Тарту. Предстоял длительный марш — сначала на юг, вдоль восточного побережья Чудского, Теплого и Псковского озер, а затем либо переправа в Узмени, либо дальнейший марш под Тарту, уже вдоль западного побережья озер. Было понятно, что этот марш-маневр с переброской целой армии на 250–300 км, с резким усилением фронта северней Тарту, связан с недалеким уже новым наступлением.

Тартуский выступ серьезно беспокоил фашистское командование, поскольку подрывал устойчивость всей обороны по озерно-речному рубежу. Еще не зная о переброске в этот выступ 2-й ударной армии, противник делал все, чтобы вновь овладеть здесь положением. В первых числах сентября части 2-го немецкого армейского корпуса при поддержке танков неоднократно пытались отбросить на юг соединения 3-го Прибалтийского фронта.

Особенно тяжелые бои происходили в начале сентября [134] в полосах обороны 321-й и 128-й стрелковых дивизий, оборонявших подступы к городу Тарту. Большую стойкость проявили бойцы, командиры и политработники этих соединений. Вражеские танки и пехота неоднократно врывались в нашу оборону, даже окружали отдельные подразделения, но каждый раз отбрасывались на исходные позиции.

Когда через несколько дней эти соединения вошли в состав нашей армии, мне рассказали о героических делах их артиллеристов. Командир орудия из 72-го стрелкового полка коммунист старшина Любашенко тремя снарядами остановил и поджег тяжелое самоходное орудие «фердинанд».

В полосе 128-й стрелковой дивизии противник бросила атаку много танков и самоходных орудий. И опять героизм советских солдат, помноженный на мастерство, одолел броню. Парторг полковой батареи 533-го стрелкового полка сержант Уваров, оставшись один у орудия, продолжал бой и заставил отойти пехоту гитлеровцев. Наводчик противотанковой батареи коммунист сержант Миронов стойко отражал танковую атаку и подбил два танка, когда они уже были в ста шагах от его огневой позиции. А ночью саперы 148-го саперного батальона установили минное поле на дороге, в тылу противника, и утром на минах подорвались сосредоточивавшиеся для атаки шесть немецких танков. Атака так и не состоялась.