Огни на дорогах четырех частей света
Шрифт:
Монсеррат, Монсальват Вагнера
Когда-то, в незапамятные времена, на месте каталанской равнины было громадное озеро. Что-то произошло в глубине земной коры – озеро исчезло, и со дна его поднялась гора.
Гора эта, Монсеррат, высится среди полей, покрытых оливковыми деревьями и рощами пиний, в 60 километрах от Барселоны. Вся вырезная, увенчанная гигантскими зазубринами скал (что и дало ей название «Зубчатой», или «Выпиленной», горы – Монсеррат), она простирается на десять километров в длину и пять в ширину; высота ее – 1 235 метров над уровнем моря. Скалы ее необычайны как по формам, так и по краскам – розовые, голубовато-серые, молочно-белые, пурпуровые.
Недалеко от вершины, точно врезанный в стену горы, находится бенедектинский монастырь. Скалы над ним цилиндрической формы, похожи на трубы гигантского органа. Они голубые, с серебристым металлическим отливом. Подножия их покрыты роскошной растительностью; редко можно встретить в одной местности столько разнообразных деревьев и цветов как здесь.
В этих скалах есть глубокие пещеры, хорошо защищенные от ветра и непогоды. Издавна в них любили селиться отшельники. Они строили также небольшие часовенки и кельи; тринадцать таких построек еще сохранились, некоторые из них относятся к IX веку и даже раньше.
В одной из пещер, на месте которой находится теперь часовня Грота Божией Матери, была найдена (так утверждает предание) в 880 году Черная Мадонна, являющаяся одной из величайших святынь Испании.
«Черная Мадонна» (паломники называют ее более нежно – «Мо-ренета», т. е. – «Брюнеточка») – романская статуя XII века, изображающая Божию Матерь с Младенцем на коленях. У нее, так же как и у Младенца, черное лицо, шея и руки. В правой ее руке – держава. Левая рука с чуть согнутыми тонкими, очень длинными пальцами легко, почти не касаясь, лежит на плече Младенца, как бы охраняя и защищая его. Жест этот полон бесконечной нежности и материнской тревоги. Лицо ее строго – она созерцает явленное чудо. Чем-то напоминает она Жанну д’Арк. Так же сосредоточенно и строго лицо кудрявого черного Младенца на ее коленях; его правая рука поднята для благословения. На голове его, так же как на голове Матери – корона.
У входа в монастырь
«Черная Мадонна» находится в алтаре церкви, помещающейся во внутреннем дворе бенедиктинского монастыря.
Когда-то на этом месте находилась примитивная часовенка Божией Матери. Потом она была заменена скромной церковью, римского стиля. Эта церковь, в свою очередь, уступила место бенедиктинскому монастырю.
Ореол тайны и чуда окружает обитель Черной Мадонны. Чудо, как в Лурде, присутствует здесь. Люди, ищущие исцеления души и тела, нередко получали и получают его у ног Моренеты.
Многие поэты, писатели и музыканты посетили Монсеррат. Среди них были Гете, Шиллер, Мистраль, Честертон, Клодель, Вагнер.
Посещение Монсеррата, красота природы и духовная вибрация Святой Горы дали толчок созданию величайшего про изведения Вагнера – «Парсифаля». Монсеррат в творческом воображении музыканта претворился в Монсальват, священнную гору рыцарей Грааля, в недрах которой находился храм, где хранилась Чаша.
Мысль о Парсифале не покидала меня ни на минуту во время посещения Монсальвата. Сама природа здесь как бы переносит посетителя в декорации оперы. Вот на склоне горы величественные деревья леса «торжественно-тенистого, но не сумрачного» (как сказано в либретто оперы о декорации первого действия), среди них вьется дорога, ведущая к «Скале Грааля», в которой скрыт тайный вход в храм, где хранится священная Чаша.
И вот здесь, у большого дерева, стоял Гурнеманц, и сюда привели стражи в белых плащах юного Парсифаля, убившего лебедя. Здесь положили они на землю мертвую белую птицу. И где-то здесь бросил на землю свой сломанный лук Парсифаль, понявший свое злое дело.
Терраса пустынна, дует ледяной ветер, бросающий в лицо мелкую колючую пыль дождя. Ветер разметал ветви деревьев. Ветер гудит в скалах, гулко резонируют они при его прикосновении.
Но стоит пройти под аркой, ведущей во внутренний монастырский двор, как наступает тишина, и блаженное чувство покоя охватывает посетителя. Ветер, и весь шум жизни, остались снаружи этих стен.
Двор небольшой, квадратный, с двух сторон его – колоннада портиков; он похож на храм, с небом вместо купола. Пол его – из белого мрамора, с серебристо-серыми мозаичными инкрустациями. Посредине – большой круг, в котором изображены мозаикой плавающие и ползающие морские животные: рыбы, дельфины, изящная витая ракушка, большой медлительный краб. В центре большого круга другой, малый, из него исходят крестом четыре огненных столба. Завитки пламени отрываются от основных потоков и разлетаются по кругу, их ловят рыбы. Несмотря на символическое значение этого панно (рыба – символ, избранный первыми христианами), оно полно жизни, животные изображены реалистично с их характерными чертами, и плавают они весело и непринужденно.
Во время церковных празднеств, при большом стечении народа, служба происходит в этом дворе; тогда в центре внутреннего круга мозаики воздвигают высокое распятие. Священник в мантии, края которой держат мальчики хора, подходит торжественно и благоговейно, ступая по «пламенному столбу» мозаики, к Распятию, у ног которого и совершается служба. Мантия священника белая, с подкладкой из тяжелого красного шелка; на плечах – инкрустации с вышивкой. Вся обстановка службы напоминает сцену из Парсифаля.
Вот на этом месте, в центре внутреннего круга, мог стоять Парсифаль, вернувшийся после своего искупительного странствования, после очищения души и тела, после победы, в храм Грааля, чтобы свершилось снова чудо Чаши.
Можно переступить черту мозаичного круга и, мысленно сотворив молитву, постоять среди рыб и дельфинов, среди завитков разлетающегося пламени; этим как бы приобщаешься к таинству.
Высокая дверь церкви в раме точеных мраморных колонн и скульптурных украшений стен находится в глубине двора. Когда Вагнер подходил к этой двери, в уме его, вероятно, уже вставала картина храма, рождалась мелодия марша рыцарей Чаши.
В маленьком вестибюле церкви на столе разложены книги и фотографии, указана цена каждой из них, и стоит кружка, куда надо класть деньги. Продавца нет – в столь священном месте никто не осмелится поступить нечестно, и плата всегда будет полной.
В церкви царит полутьма – мягкая, насыщенная живым светом свечей. Как благотворно действует это нежное пламя, похожее на цветок, колеблющийся в дуновении ветра, вместо холодно-безучастного света электрических ламп! Высокие – иногда почти в человеческий рост – свечи, как маленькие колонны, стоят вдоль стен с двух сторон, на некотором расстоянии друг от друга. Они горят медленно и долго (по нашим подсчетам, такая свеча – с базой величиной с тарелку и с тонким фитилем – может гореть беспрерывно месяц или два).