Огонь и сера
Шрифт:
Внешность преподобного вселяла сомнения в том, что Грэйбл справится с ситуацией. Хейворд обернулась к капитану – тот стоял вспотевший и бледный.
– Уэйн Бак, вы арестованы. – Грэйбл потянулся за наручниками, но руки у него тряслись, так что провозился капитан слишком долго.
Оказавшись лицом к лицу с Баком, Грэйбл потерял почву под ногами. Теперь Хейворд все поняла: и почему он так медлил, и почему вспотел там, у арсенала. И почему просил Рокера выделить наряд спецназа. Протирая штаны в кабинете, он растерял
Преподобный смотрел на офицеров, не собираясь сдаваться, как, впрочем, и давать отпор.
Парень-атлет – то ли телохранитель Бака, то ли денщик – сложил руки рупором и оглушительно закричал:
– Христиане, восстаньте! Восстаньте! Копы собираются арестовать преподобного!
Лагерь сразу же ожил.
– Сэр, – дрожащим голосом приказал Грэйбл, – повернитесь и сложите руки за спиной.
Бак по-прежнему не двигался.
– Христиане, восстаньте!
– Капитан, – очень тихо обратилась к ведущему Хейворд, – этот человек сопротивляется аресту. Наденьте уже на него наручники!
Но Грэйбл не сдвинулся с места. И Хейворд поняла, что синицу шанса они упустили. Вспомнился день, когда она, еще дерзким подростком, ткнула палкой в гнездо шершней. На секунду все стихло, а потом... Улей загудел и выплюнул облако шершней – злее, чем тысяча чертей. И точно как тот самый улей, сейчас гудел, готовый в любой момент взорваться, палаточный лагерь.
– Защитим преподобного! Полиция пришла арестовать его! Восстаньте!
Люди, как настоящие шершни, стали выскакивать на улицу.
– Капитан, – наклонилась к Грэйблу Хейворд, – вы не нервничайте, но у нас проблема.
Ведущий раскрыл рот, да так и остался стоять. Над городком разнесся злобный гомон, и люди живым кольцом обступили палатку Уэйна Бака.
Ругаясь про себя, Хейворд обратилась к толпе:
– Друзья, послушайте, мы не желаем вам зла...
– Лжешь! – ответили ей.
– Богохульники! – возопил атлет.
Кольцо сужалось, а Бак, горделиво подняв голову, по-прежнему молчал, будто живой символ достоинства.
– Посмотрите, – подняла руки Хейворд. – Нас всего двое. Беспокоиться не о чем.
– Безбожные наймиты Рима!
– Уберите свои грязные руки от преподобного!
Все складывалось хуже, чем она ожидала. Грэйбл начал пятиться, нащупывая взглядом несуществующий путь к отступлению.
Разгоряченная толпа подалась вперед.
– Только троньте нас, – громко и спокойно предупредила Хейворд, – и мы расценим это как нападение.
Передние ряды встали, однако задние продолжали напирать. Толпа вот-вот должна была захлестнуть офицеров, но тут Грэйбл бросил наручники и потянулся за пистолетом.
– Грэйбл! – закричала Хейворд. – Сто-ой!
С воплями: «Они будут стрелять! Убийцы! Иуды!» – толпа обратилась
Бах! Выстрел в небо.
По толпе прошла рябь. Бак, стоявший в нескольких шагах позади Грэйбла, одним быстрым уверенным движением выбил оружие у него из руки.
«Слава Богу», – облегченно вздохнула Хейворд.
Она благоразумно отвела руки подальше от своего табельного – так, чтобы люди заметили. Что-то нужно предпринимать, иначе толпа их линчует.
– Преподобный, – обратилась Хейворд к Баку, – все зависит от вас. Сделайте что-нибудь.
Бак выступил вперед, воздев руки. Толпа мгновенно умолкла и замерла. Выдержав короткую паузу, преподобный медленно опустил руки и указал на Грэйбла:
– Этот человек пришел, осененный плащом Князя тьмы, дабы арестовать меня. Но Господь раскрыл его хитрость.
Грэйбла сковало немое оцепенение.
– Эти центурионы, – продолжал Уэйн Бак, – эти наймиты Рима ползучими гадами на посылках у дьявола проникли в наш лагерь. Но их поразили свои же позор и трусливость.
– Позор трусам!
Хейворд воспользовалась затишьем и прошептала Баку:
– Нам бы сейчас уйти.
– Позор! – вновь взорвалась толпа, и под ноги офицерам полетела палка. Люди, стоявшие в передних рядах, уже искали камни.
Хейворд подалась вперед и заговорила, надеясь, что слышит ее только Бак.
– Преподобный, представляете реакцию нашего руководства, если нас покалечат или возьмут в заложники? – Она холодно улыбнулась. – Ку-клукс-клан покажется вам хором мальчиков.
Некоторое время Бак молчал, и было непонятно, дошло до него или нет. Затем он вновь поднял руки и слегка склонил голову. И снова воцарилась тишина.
– Люди мои, – сказал преподобный. – Люди мои. Мы – христиане, и пусть эти двое пришли со злым умыслом, мы должны проявить сострадание и простить их. – Он обратился к помощнику: – Тодд, отпустите нечестивцев с миром.
Толпа медленно расступилась, образуя живой коридор. Красная как рак Хейворд подобрала пистолет Грэйбла и заткнула его за пояс. Обернувшись, она увидела, что капитан застыл, будто врос в землю.
– Вы идете?
Очнувшись, Грэйбл прошел мимо, даже не посмотрев на ведомую. Через два-три шага он сорвался на бег, и толпа радостно загалдела.
Хейворд шагала, стараясь сохранить достоинство, глядя прямо перед собой и следя, как бы ни лицо, ни осанка, ни голос не выдали, что сейчас она переживает унижение, какого не испытывала ни разу в жизни.
Глава 67
Пендергаст выстрелил поверх толпы, и по ушам ударил ужасающий грохот.
Заметив погоню, киллер взглянул на тело у своих ног, развернулся и побежал. Монахи в коричневых сутанах, молясь, плача или размахивая руками, столпились у тела поверженного брата.