Огонь с небес
Шрифт:
После десятого гудка ответили.
– С именем Аллаха милостивого и милосердного мы живем и к его стопам припадаем… – раздалось в трубке.
– Именем Аллаха мы несем свет знания народам, а тем, кто отвергнет – да будет удар мечом, – сказал окончание положенной фразы стоящий в кабинке ретирады человек, – Аллаху Акбар, брат. Мне нужен амир, у меня срочное сообщение.
– Ты можешь передать его мне, брат, клянусь Аллахом, оно будет передано в точности тому, чье имя ты назвал.
– Аллах, да будет тому свидетелем. Свиноеды бьют по своим. Они только что остановили колонну, сорок пятый километр
– Аллаху акбар, брат! Я передам все, что ты сказал, в точности. Да покарает меня Аллах, если я солгу. Аллаху Акбар!
В трубке раздались гудки отбоя.
Передавший сообщение разъединил телефон и аккумулятор – иначе он будет подавать сигналы и неминуемо будет обнаружен, хвала одному лишь Аллаху, что русисты такие глупые и самонадеянные. Спрятал и то, и другое в потаенное место. Только после этого расстегнул ширинку и помочился – он и в самом деле хотел в туалет. Застегнулся, повернулся, открыл дверцу кабинки…
Один из свиноедов стоял у раковин, держа его под прицелом пистолета с глушителем.
– Брат…
– Какой я тебе брат, тварь душманская…
Шпион, по заданию подрывного исламского центра проникший в центр управления русистов, понял, что на этот раз – действительно все. Где-то он прокололся, или свиноеды оказались не такими глупыми, как он о них думал. Но какими бы они ни были – Аллах все равно расстроит их ряды и унизит их. А ему, муджахеддину, павшему от рук кяффиров – будет рай и семьдесят две девственницы…
– Аллах Акбар! – истошно выкрикнул шпион последние слова в жизни, прославляя Всевышнего.
Свиноед выстрелил. Пуля попала в рот…
Затем свиноед отвинтил глушитель, спрятал и глушитель, и пистолет по карманам. Подошел к убитому, повернул голову так, чтобы кровь текла в унитаз. Так его не обнаружат до завтра… а ночью его вынесут отсюда и закопают, как собаку, без обряда.
Затем он закрыл дверь кабинки, перегнулся – и сумел замкнуть ее изнутри, чтобы не открылась. Открыл небольшой шкафчик в стене, где были принадлежности для уборки, достал оттуда табличку «не работает» и повесил ее на ручку дверцы кабинки, где лежал труп. Засорился унитаз… бывает. Завтра починят.
Он спокойно сделал свои дела в другой кабинке, потом помыл руки и лицо, вытер их полотенцем, посмотрел на себя в зеркало – все чисто. Никаких следов. Их и не должно было быть – только он, лично, убрал больше двадцати лидеров душманов и особо опасных лиц с умыслами на терроризм. Вот так, как сейчас, убрал – действуя под прикрытием, лицом к лицу, а не ракетой с беспилотника, как всякие педики и трусы сейчас поступают. От исламистов, тварей обрезанных, он испытывал просто физическое отвращение…
Он вернулся в зал. Тот, кто его послал, посмотрел на него.
– Там унитаз засорился… – негромко сказал он.
Командир кивнул. Этого маленького душманского ублюдка разоблачили почти сразу – но держали про запас, для прогона дезинформации. Как только появилась потребность его убрать – его и убрали. Эти ублюдки, засевшие в жандармерии, в охране местного эмира – сделают работу за них. А потом – они уберут их и будут чистыми. Перед всеми…
Но и тот, кто только что пожертвовал своей жизнью, думая, что делает это на пути
Впереди, на шоссе, догорал головной автомобиль. Шоссе было почти пустынно, какая-то машина, увидев пламя на дороге, резко развернулась и рванула назад…
– Твою мать! Зверь! Зверь!
– Слева чисто!
– Справа чисто!
– По фронту чисто!
– Их нет, нет! Чисто!
Борецков с ненавистью посмотрел на небо. Он уже все понял… осознал. Это не засада с гранатометами, с какими им не раз и не два приходилось сталкиваться в Афганистане. Это то, с чем раньше имел дело только их противник.
– Надо уходить!
С противоположной стороны дороги появились несколько машин, с круговертью огня на крыше, означающей принадлежность к каким-то государственным службам. Это были пикапы «Интернэшнл», четырехдверные, с длинной базой и пулеметными турелями в кузовах. За турелями стояли пулеметчики.
– Полиция!
– Это…
Машины резко развернулись, перекрывая дорогу стеной – и град пуль ударил по спецназовцам…
– Контакт!
Ответный огонь сбил одного пулеметчика из четырех, возможно, ранил еще одного – пулемет замолк. Но попасть было сложно – это были специально подготовленные машины, которые использовались и в полиции, и в жандармерии. Пулеметчик был прикрыт плоским большим щитом со стеклоблоками, который не брали пули.
Вспыхнула еще одна машина. Полицейские занимали оборону за машинами, стреляли в ответ…
– Рассредоточиться! Группы по три человека! Продвигаемся на север, пешком! Сила, прикрываешь отход!
– Это же свои!
– Твою мать, выполнять!
Не все еще поняли, что происходит. Это не так уж и плохо – как поймут, возможно, будет паника. Они никогда не отрабатывали действия против противника, вооруженного беспилотником с ракетами, они отрабатывали сигналы опознания для того, чтобы операторы не ошиблись при определении цели. Беспилотники – всегда были на их стороне…
И полицейские – тоже были на их стороне. До сегодняшнего дня.
Здание уже горело – полностью, дым и пламя рвались изо всех окон, противопожарная система где-то срабатывала, но к цели летели новые заряды «Шмелей», и новое пламя растекалось по комнатам и коридорам Дворца слез. Просто удивительно – но сопротивление обороняющихся до сих пор не было до конца подавлено.
Командующий группой офицер держался в тылу у отрывисто бухающих пулеметами бронированных машин. Нервно посматривая то на часы, то на небо, он ждал, пока можно будет ворваться в дом. Он знал порядок действий в таком случае – нужных ему людей должны были свести вниз и запереть в капитальной, не поддающейся огню комнате безопасности, откуда их надо извлечь. Он знал это потому, что дворец строили люди Эмира, рассказавшие все о дворце своему правителю. Аллах ведает – возможно, будущему правителю Всея Руси. Эмир дал понять, что даже если все обитатели этого дома погибнут, он не будет скорбеть об этом.